От подобного предложения меня пот прошиб.
— А если я решу прекратить это… сотрудничество?
— Ты не можешь отказаться, человек, — в голосе Слуги слышалась горячая лава, стекающая по склону вулкана, тайфун, обрушившийся на прибрежный городок, девятибалльное землетрясение. — Жертва должна быть принесена. Таков уговор.
Вся жизнь может привести к смерти. Тем более в таком убогом месте, как Город. Это я узнал в первый же день пребывания здесь. Тем более теперь этот Жрец не давал мне практически никакого выбора. Я не мог пожертвовать кем-либо из своей группы за все плюшки мира. Да, знаю, такой я хреновый бизнесмен.
— Слышишь, человек? — неожиданно встрепенулся Слуга, он же Жрец, он же Ежик.
Я повернул голову. Ах, вон что имеет в виду эта гадина. Шум воды стихал. Да и туман все больше рассеивался. Это у нас что значит? Волна заканчивается. А вместе с ней и заползает обратно в задницу Голосу всякая нечисть.
— Вскоре мне нужно будет уйти, — подтвердил мое предположение Ежик. — Тебе придется принять решение прямо сейчас.
— Отдать человека, — проскрипел я зубами, грозя стереть их в пыль, и все еще глядя куда-то сквозь старика в алом одеянии.
— Таков наш уговор. Мне нужно пара человеков.
— Мы называем себя люди, а не человеки, — сказал я, выпуская лиану.
— Ты очень странный, — ответил Ежик, уже коснувшись постамента с ярким камнем. Видимо, это и был тот самый артефакт.
Вопреки всем законам физики, разобранные по чанам остатки людей как-то впитывались в этот камень. Тот пульсировал, наливался кровавым светом, и вновь затухал. Порой мне казалось, что он даже меняется в размерах. Будто бьющееся сердце.
Угу, приносить жертвы, чтобы усилить артефакт, как это делал лидер людоедов. Вот только не успел. Выкосил все окрестности, а до волны совсем чуть-чуть не дожил. По моим соображениям, на постаменте должно было быть что-то серьезное. Сколько человеческих жизней осталось заключено в этом камне?
— Человек, нет времени ждать, — направился ко мне Ежик. — Решай.
— Да я уже все решил, — ответил ему я.
И довершил свой спич короткой очередью из винтореза. С такого расстояния трудно было промахнуться. И, само собой, я не промахнулся.