Районы

На негнущихся ногах, практически по приборам, я добрался до унитаза, где добрых минут двадцать блевал. Блевал до слез в глазах, до желчи, когда кажется, что вот-вот ты выплюнешь свой желудок, до ощущения прострации и равнодушия. И даже после этого стало ненамного лучше.

Здоровый организм Алисы с блеском справился с грандиозной пьянкой. Все-таки молодость в подобных вещах значит очень много. Держу пари, разбуди ее сейчас, она еще предложит какую-нибудь глупость вроде утреннего секса. Лучше бы сообразила утреннюю бутылочку пива. Пардон, бутылки три пива.

Я нашел остатки рома и поправился. Ни хрена не помогло. Моя павшая в неравных боях с пьянством печень окончательно капитулировала и пришлось вновь бежать блевать. Точнее склоняться над унитазом и пускать слюну. Потому что закончилась даже желчь. Поздравляю, Шипастый, ты достиг нового уровня. Так плохо тебе раньше не было.

Обычно в такие моменты люди дают себе различные обещания. Больше никогда не пить или хотя бы не смешивать. Я себя не обманывал, уж сколько лет с этим пьяницей в одном теле, поэтому благоразумно промолчал. Даже мысли никакой не появилось. Кстати, видимо, все прошло именно так, как и должно было. Потому что думать оказалось физически больно. Поздравляют тебя, Шип.

Вниз я спустился с грациозностью матроса, бегущего по палубе в сильный шторм. В общем, с огромным трудом. День явно издевался надо мной. Сегодня было точно светлее, чем обычно. Невидимые лучи солнца били в глаза через плотную завесу туч, от запаха каши в горлу подступил ком, а лязгающие по тарелкам ложки били по нервам, как тупая пила, которой пытались ампутировать конечность.

— Шип, ты кушать будешь? — спросила Гром.

Задала вопрос с определенной долей сомнения и тут же получила на него ответ в виде громкой отрыжки. Благо, заткнул рот ладонями я напрасно. Организм сжалился надо мной. Да и попросту нечем ему было больше очищаться.

— Что по времени? — всего три слова, а на их формулировку мозгу пришлось включать на полную. Меня раздражал даже собственный голос.

— Через полчаса должны выходить, — ответила Кора. — Но у нас приличный запас по времени. Ты как, идти сможешь?

— Все в порядке? — показал я большой палец. — Заканчивайте и собирайтесь. Через полчаса выходим.

А сам устроился возле прохладной стены, прислонившись к той левым виском… В неподвижном состоянии даже получалось немножко думать. Но вот стоило хоть чуть-чуть двинуться с места, как голова выключалась полностью. Ну что ж, план Слепого работал, как швейцарские часы. Осталось всего ничего — добраться до нужной точки и… не сдохнуть.

В назначенный час мы покинули квартал. Про запас это Кора не обманула. Я сам о нем позаботился, понимая, в каком примерно состоянии буду. Ни о каких марш-бросках речи не шло. Псих несколько раз порывался взять меня под плечо, на что чуть не получил прикладом по спине. Вот был бы я чуть в более собранном состоянии, точно бы отхватил.

Через несколько кварталов, потный с ног до головы, я сделал первый привал. Кора протянула мне предусмотрительно захваченную бутылку с водой, а я в очередной раз проклял греков и всех, кто придумал алкоголь. Организм протестовал против каждого движения. Если бы я был обычным человеком и мне сказали: «Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь». То я бы ответил: «Расстреливайте, делайте со мной, что хотите, но я не встану».

Хорошо, что я был человек военный. Который знает лишь одно слово: «Надо». А уже после выполнения задания позволяет себя задать вопрос: «Действительно ли оно было надо?». В любом случае, внутренняя дисциплина заставила меня подняться на ноги и продолжить путь.

Я походил на машину, которую завели в мороз и поехали, как следует не прогрев. Рано или поздно при подобной эксплуатации движок стуканет. Все как у меня. Собственно, я и не рассчитывал дожить до старости. Не ту профессию выбрал и образ жизни. Так что чего уж тут.

Из графика мы выбились всего минут за пятнадцать. И даже с учетом этого пришли раньше установленного срока.

Нас ожидал уставший бренности мира квартал с четырьмя домами в виде буквы «Г». Неплохое, кстати, место, здесь можно было бы укрыться.

Во дворе оказалось много всякой всячины: небольшая детская площадка с крохотной горкой, с которой почти слезла вся краска. Возле дальнего подъезда погнутым забором огорожены маленький садик с пожухлой растительностью. Хотя травы, росшей пучками, везде значительно больше, чем даже в моих владениях. С дальней стороны куча сваленного мусора. Все же здесь кто-то пытался жить. А возле подъезда и вовсе пара уцелевших лавочек. Хороший квартал, нетронутый всякой мерзостью, которая обитает в Городе. Неплохое место даже для свиданий, не то, что для торговли.

На одну из лавочек я и плюхнулся, чуть не застонав от блаженства. Наконец-то можно не двигаться. И не думать. Хотя, все же придется.

— Кора, займешь точку вон там, — указал я на дальний от нас дом. — Псих, ты туда, Гром, сгружай все припасы и тоже спрячься.