Это наш дом

— И делай их слегка корявыми, что ли, — посоветовала Кхалит. — Тогда точно внимания не обратят, посчитают обычным недоучившимся пространственником. Я помню, как они забирали одну из моих мам… Как она рыдала, как умоляла оставить дома хотя бы еще на несколько лет, ведь она совсем недавно родила дочку и кормила ее грудью. Долго скрывала, что хаймотик, но в чем-то прокололась. Увы, слезы не помогли, забрали. Потом она приходила навестить нас, но… это была уже не она, это была Контролирующая с их чудовищной мощью, от одного ее присутствия хотелось забиться в угол и не вылезать оттуда, пока она не уйдет. Благо она все поняла, когда ее дочка, вместо того, чтобы побежать к маме, в ужасе под стол забилась и кричала, если та пыталась подойти. Она немного поплакала и ушла. Больше не приходила.

— Это о ком таком страшном вы говорите? — растерянно спросила Леночка.

— Не надо о них говорить, просто знайте, что есть почти всемогущие сущности, охотящиеся на таких, как наш Витя, — хмуро сказала корхай. — Никогда не зовите их ни по имени, ни по должности! Услышат и обратят внимание. А уж как они обрадуются, обнаружив нового хаймотика, сказать не могу, но мужа у нас больше не будет. Он превратится в нечто жуткое и пугающее, рядом с чем и стоять-то будет страшно, не говоря уже о том, чтобы лечь в одну постель.

— Я, кажется, поняла о ком ты… — темно-зеленая кожа Гархи сделалась почти белой, глаза расширились до предела, орка часто задышала от страха. — У нас о них жуткие легенды ходят…

— Неудивительно, на Арде они бывали и след оставили такой, что бр-р-р… — нервно поежилась Кхалит. — Так что, Витя, будь очень осторожен, создавая любое сопряжение, лучше усложни его вдесятеро, только не дай понять этим, что ты способен на большее. Они поначалу отслеживают сопряжения всех молодых пространственников, но убедившись, что ничего необычного не видят, снимают наблюдение. Поэтому в первые годы совершай все возможные и невозможные ошибки, оставляй в сопряжениях висячие хвосты и ни в коем разе не делай прямых проходок без стабилизирующих блоков. Их отсутствие — первый признак хаймотика.

— Понял, — кивнул парень. — Не буду. Я не хочу терять вас, родные мои!

Девушки кинулись его обнимать, а потом дружно повлекли в спальню. Все, что произошло там, осталось их личным делом.

Утром Витька был бодр, счастлив и весел, с радостной улыбкой вспоминая прошедшую ночь. Девочки были нежны и ласковы, как никогда, хотелось поскорее закончить все дела и снова уединиться с ними. Усилием воли парень заставил себя отбросить приятные мысли, и отправился на сегментную станцию на фрегате «Спокойный» вместе с группой, которая должна была идти с ним на склад. Добрались за четверть часа, и Витька повел людей в главный операционный зал. Сопряжение он переработал и показал через имплант Лао-Цзы, который одобрил трехкратное усложнение общей схемы. Судя по тону, он был рад, что ученик все понял сам и ему не пришлось ничего объяснять. Искин тоже терпеть не мог поминать Воспитателей, будь они трижды неладны.

— Ну что, ты готов? — обратился к парню майор Лев Ставицкий, высокий кудрявый блондин в десантном скафандре высшей защиты.

— Да, — решительно ответил Витька, одновременно через имплант души подключаясь к исполнительным механизмам станции. — Первичный пробой пространства и сопряжение займет около десяти минут. Прошу подождать. Да, предупреждение, от прохода, пока я не проверю все параметры перехода, не отходить дальше, чем на десять метров! Особенно это касается товарищей ученых. Понимаю, что любопытно и интересно, но слишком опасно.

— Принято, — кивнул майор и наградил строгим взглядом гарцующих от нетерпения двух молодых гиперфизиков, но они не обратили на это никакого внимания, сходя с ума от нетерпения. — Колесниченко, Дубилин, контролируйте этих чокнутых энтузиастов, пока не натворили чего лишнего.

— Есть! — отозвались названные.

Витька вздохнул, поежился и принялся за работу. Он манипулировал бесчисленными конверторами и инверторами пространства, создавая многомерное плетение перехода. О системе склада не было известно почти ничего, только ее сетевые координаты, их парень и подставил в схему, замкнув ее. Немного помедлив, парень активировал начало сопряжения пространств, задействовав несколько криво созданные блоки стабилизации. Он сразу ощутил чей-то острый, насыщенный интерес, но взгляд неизвестных наткнулся на указанные блоки, и сразу остро потянуло разочарованием, после чего ощущение чужого внимания исчезло.

«Пронесло! — радостно выдохнул про себя Витька. — Не заинтересовались!»

Воздух перед группой заколебался, пошел световыми бликами, и открыл проход куда-то в темноту. Парень знаком показал майору, что можно проводить разведку, и в переход вошли двое десантников, посветили вокруг фонарями, после чего один вернулся и доложил:

— Какой-то ангар, воздух затхлый, но пригодный для дыхания, температура — минус шестьдесят по Цельсию, давление — четыреста семьдесят миллиметров. Среда биологически стерильная.

— Идемте, — скомандовал Витька и в сопровождении Ставицкого перешел на ту сторону, где поднял ладонь, сформировал на ней световые печати допусков, полученные от Лал-Цзы и произнес на корхайском: — Искин, прошу принять допуски!

Некоторое время ничего не происходило, затем воздух посветлел, кажется, слегка засветился потолок. Раздался какой-то хрип, а затем подрагивающий голос сообщил:

— Допуски приняты, старший мастер. Какие будут приказания?

— Передаю языковой пакет, прошу переключить все компьютеры и системы базы на русский язык, установив его, как основной, — продолжил Витька. — Разумные, пришедшие со мной, не являются нарушителями, это обслуживающий персонал. Прошу поставить на них метки техников, а на этих двоих — исследователей.