Мы – есть! Вера

Дело о покушениях на аарн тоже не сдвинулось с мертвой точки. Было еще несколько попыток, но когда стоявшие за покушениями люди поняли, что акций возмездия не последует, все прекратилось. Однако начались попытки дискредитации ордена. На Аарн вываливались тонны грязи в прессе, им приписывались все возможные грехи и преступления.

И снова одним из ответственных за это оказался инфер Меар Менио Бальрес. Каким образом он координировал действия против ордена, выяснить так и не удалось. Похоже, придется брать его и считывать память. Точнее, даже не брать, просто усыпить, считать память и оставить в покое. Только проделать это придется в тайне от трирроунцев, привыкших действовать только в рамках закона.

Интересно, как в республике ухитряются работать служба безопасности и полиция? Запретов и правил сотни и сотни. Если действовать согласно всем этим правилам, то проигрыш обеспечен изначально. За это Аарн и не любили демократию. Такое ощущение, что все законы этого идиотского общественного строя разрабатывались специально для того, чтобы дать максимальную свободу подонкам и максимально же связать руки честным людям.

Одни адвокаты чего стоят! Барлик не понимал и понимать не хотел, на что нужны эти паразиты. Они почему-то защищали наиболее яростно самую страшную нелюдь. Чаще всего в суде с помощью адвокатов выигрывала неправая сторона. Уходили от ответственности убийцы и насильники. А уж главы мафиозных кланов вообще жили в полной безопасности. Защищать таких за деньги? Кем же нужно быть для этого?..

Ничего, господа хорошие. Барлик ехидно ухмыльнулся – издаваемые массовыми тиражами инфокниги и инфофильмы, созданные специально для Трирроуна, постепенно внедряли в общественное бессознательное гадливость к представителям этой подловатой профессии. Помимо всего прочего. Очень скоро адвокаты начнут постепенно разоряться, не понимая, что происходит, почему люди перестают к ним обращаться, почему от них уходят жены и отворачиваются дети, почему при упоминании о том, что человек – адвокат, от него станут шарахаться и едва ли не плевать в лицо.

– Барлик! – опустился, как обычно, с потолка, эмообраз Мериарха. – «Черный Стерх» в пределах досягаемости гиперпорталов. Джон с Куртом сейчас перейдут к нам.

– Жду.

Вскоре в стене кают-компании завертелась воронка, из которой вышли два человека и небольшой, полупрозрачный арахн с белесой шерстью.

– Рад видеть вас, братья! – улыбнулся дварх-майор. – Меня зовут Барликом, если вы не знаете.

– Джон, – поклонился серьезный шатен, выглядящий аристократом в незнамо каком колене.

– Курт, – представился совсем молодой, отчаянно рыжий, веснушчатый парень.

– Рхуу-Марга, – эмообраз арахна был наполнен каким-то бесшабашным весельем, от него самому хотелось рассмеяться.

– Очень рад вашему прибытию, – вздохнул Барлик. – Я, если честно, совсем запутался. Из меня следователь, как из слона балерина. Если бы не майор Селени, местный безопасник, мы бы вообще с места не сдвинулись.

Аарн сошлись в кружок в центре кают-компании и прикоснулись друг к другу, передавая братьям события и чувства своих жизней. Барлик сейчас одновременно был английским аристократом, немецким контрразведчиком и арахном из Белого Паутинника. А они стали им. Дварх-майору было безумно интересно: с людьми, имевшими столь специфичный жизненный опыт, ему сталкиваться еще не доводилось.

Джону, например, пришлось в жизни нелегко, хотя он и был лордом. Его поднимало к вершинам и швыряло на самое дно. А когда пришла старость, он, отдавший родине всего себя, оказался никому не нужен… Потому, когда в доме бывшего разведчика неожиданно появился старый враг, Семен Ревель, и предложил новую жизнь в иных мирах, англичанин пошел за ним с радостью.

Курту жилось немного легче, да и был он моложе. Но после проигрыша Германии в первой мировой он, как и большинство офицеров кайзеровской армии, оказался без средств к существованию. Он ухватился за предложение Семена Феоктистовича руками и ногами по этой причине да еще потому, что с детства мечтал о несбыточном. Странно для профессионального контрразведчика, но такое тоже случается. Редко, правда, но случается.

Рхуу-Марга с рождения стал изгоем, как и любой мутант в среде арахнов. Счастье альбиноса, что он сумел сбежать и поселился в заброшенном промышленном паутиннике. Через несколько лет туда случайно забрела и подружилась с изгоем юная арахна. Ныне она известна всему ордену как Тра-Лгаа, Целитель Душ, Чувствующая. Чувствующие, как правило, бесплодны, и Старшие Матери Паутинника приговорили ее к поеданию заживо. Использовав свой дар, Тра-Лгаа бежала и спряталась у старого друга. Тот, спасая подругу, выдержал пытку, перенести которую считалось среди арахнов невозможным. А потом пришел орден. Не видя иного способа спасти Тра-Лгаа, Рхуу-Марга выкрикнул Призыв. Так он вместе с подругой оказался в ордене и никогда о том не жалел. В каких только телах не побывал с тех пор полупрозрачный арахн. Особенно его заинтересовала сравнительная психология разных разумных рас. Однажды он попробовал себя в оперативной работе и неожиданно почувствовал к ней вкус.

– Так, мне нужно немного подумать, – отошел к столу Джон, успевший усвоить переданную ему информацию. – Боюсь, придется считывать инфера этой же ночью. Он безусловно один из агентов влияния наших оппонентов. Или связан с ними.

– Даю гарантию, что аналитики СПД просчитали наши действия по изменению общественного бессознательного, – скривился Курт, садясь за стол и заказывая себе у биокомпа бокал с вином.

– Ничего удивительного, – передернул лапами Рхуу-Марга, устроившись на стене напротив. – Там сидят отличные профессионалы, мы в этом не раз убеждались.