Иностранец

– И что? Вот так – всё?

– А что ты еще хотел…

– Я думал… ты так не поверишь…

Русский положил себе в стакан кусочек прессованного сахара, помешал ложкой. Стакан был высокий, большой. И в настоящем железнодорожном подстаканнике

– Видишь ли, Саул. Я, как и наш президент – родился и вырос не в лучшем месте… скажем так. Да?

…

– У нас были компании. Хулиганские компании. Мы дрались. Если ты заходил в чужой район, то получал по морде, и с этим ничего было не поделать, да. Но были правила. Если, например ты провожал девушку – тебя могли избить только на обратном пути. Когда с тобой девушка – тебя и пальцем не могли тронуть…

…

– Так вот. Было еще одно правило. Называлось – слово пацана. Если ты говорил – тебе верили. Потому что так было принято. Если потом выяснялось что это ложь – тебя бы потом не поняли даже свои.

…

– Вот и тут – так. Ты сказал – я услышал. Но если это ложь – мы сильно не поймем друг друга. Очень сильно…

Формально границ в Евросоюзе не было – но фактически они теперь снова были. Блокпосты полиции и военных на дорогах – они появились во время кризиса с беженцами, потом – появилась такая проблема как коронавирус. Потом вроде как и с беженцами кризис потерял остроту и с коронавирусом – но посты на дорогах остались. Потому что границы проще поставить, чем убрать. И о том надо помнить…

Отъехав примерно пять миль от границы – Саул Рабинович загнал свой прокатный Мерс на стоянку. Там его ждал Шевроле с дипломатическими номерами. Начальник берлинской станции – сам в Чехию решил не соваться. Еще лет пять назад поехал бы.

Но не сейчас.

– Ну?

Рабинович достал платок, выпил испарину, которая выступила от неумеренного потребления горячего чая

– Договорился. Они не будут иметь претензий.

Начальник станции негромко хлопнул в ладоши.

– Отлично.

– Да ни хрена не отлично! – взорвался Рабинович – ты что, не видишь? У тебя на станции творятся хрен знает какие дела. Переса ты не контролируешь, а отвечать за него обязан. Мы все обязаны!