— Сын? — эхом повторил Аэрон.
— Именно… Не спрашивайте, откуда знаю… я просто почувствовала…
Не представляю, сколько времени мы провели обнимая нашу пару и благодаря судьбу, что подарила нам второй шанс. Лишь когда Киана провалилась в глубокий сон, измученная болью, которая несколько дней не покидала ее тело, мы сосредоточились на Мираде.
Время истекало и следовало как можно быстрее поймать демоницу.
Оставив любимую с мамой, мы запечатали дверь спальни и направились к кабинету, обдумывая дальнейший план.
— Дарекс, нам нужен глашатай или тот, кто сможет говорить от нашего имени. Срочно! — задумчиво произнес Аэрон, смотря в окно моего кабинета
— Что ты задумал? — сощурил я глаза, смотря на демона, но ответа так и не получил.
Уже спустя десять минут перед нами стоял советник.
Наблюдая обеспокоенность на лице дракона, прекрасно понимал о чем он думает. Мужчина сожалел о нашей утрате, а мы не спешили рассеивать ошибочное предположение.
— Дикстер! — позвал демон советника. — Леди Киана сегодня скончалась! Думаю, пришло время сообщить об этом народу. Прошу тебя заняться лично.
От слов Аэрона я содрогнулся, не понимая, что он затеял. Эти страшные слова набатом звучали в моей голове и я безумно боялся, что они сбудутся.
— Ваши величества, сожалею о вашей утрате, — склонил голову дракон. — Я непременно всем займусь.
— Будь добр! — кивнул Аэрон, вновь отворачиваясь к окну.
Стоило советнику покинуть кабинет, и я подскочил с кресла.
— И что это было?! Как у тебя язык повернулся?! — зарычал я, теряя последние крупицы самообладания.
— Эта тварь так и будет сидеть в норе, пока не дождется желаемого! — голос демона обещал все муки ада той, которая так жестоко обошлась с нашей парой.
И вот сейчас, находясь в небольшом домике все еще страдающей от яда матери дракайны, мы ожидали появления Мирады.
Молодая служанка пошла нам навстречу, явившись в покои демоницы. Она умоляла ее отдать противоядие, ведь весть о смерти Кианы разнеслась на большое расстояние.
Аэрон
Пока я устроился в кресле рядом со страдающей женщиной, Дарекс вышел на улицу, чтобы в нужный момент отрезать Мираде путь к отступлению.