— Успеваем?
— Не знаю…
— Ниняю!
Глеб смешно передразнил его, и Бориска впервые за последние сорок минут улыбнулся.
— Учись.
Поводив из-под приставленной ладони пристальным, «капитанским» взором по горизонту, Глеб Никитин озабоченно приложил указательный палец к деревянному дубовому планширю борта, что-то пошептал про себя, еще раз, для верности взглянул на солнце, на тень от пальца на борту и уверенно обрадовал собеседника.
— Успеваем! Сейчас шестнадцать часов пятнадцать минут. Движемся по графику.
— Не-е, наверно, еще и четырех-то нет! Как ты мог без часов-то время определить?! Колдовал чего-то…
Бориска был готов поклясться, что за все время нахождения в его шлюпке капитан Глеб ни разу не смотрел на свои часы.
— Старая штурманская болезнь.
Не отрываясь от румпеля, Бориска нагнулся вперед и без спроса завернул рукав ближнего к нему Хиггинса. Нахмурил выгоревшие брови, пошевелил губами.
— А на сколько датское время от нашего отличается?
Смеясь, Глеб ответил. Бориска еще немного что-то повычислял в своем уме и расплылся в широченной улыбке.
— Ух, почти точно угадал! Сейчас восемнадцать минут пятого! Как это ты, Глеб?!
— Штурмана, даже старенькие, даже которые на пенсии, время не угадывают, а определяют. Компренде?
— А меня научишь?!
— Ка-нечно!
Мир был спасен. Нехитрым способом и не самым злым обманом радость и хорошее настроение были возвращены в истерзанную младенческую душу.
На крепостной дороге Глеб нарочно сделал так, чтобы они с Бориской ненамного отстали от общей компании.
— Пояснить можешь, почему Хиггинс так яростно бросился тебя защищать на острове? Приставал он к тебе?