Лживый язык

22
18
20
22
24
26
28
30

— Об этом пока рано говорить, хотя у меня есть на уме несколько вариантов.

— Серьезно? И какие же?

Лавиния помолчала в нерешительности.

— Ну, например, «Молчаливый человек» — по аналогии с «Эписеной» Джонсона,[32] поскольку, как вы знаете, я хотела бы исследовать идею литературного и коммерческого успеха, за которым следует молчание. Ну и разумеется, это также ссылка на книгу Малькольма…

— Великолепное название, — одобрительно произнес я. — Уверен, мистеру Крейсу оно тоже понравится.

— Только прошу вас, не говорите ему пока. Не хочу, чтобы он думал, будто я забегаю вперед. Вы же понимаете?

— Конечно. Клянусь, это останется между нами.

Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. Лавиния решила взять на закуску копченую форель с хреном и в качестве основного блюда — морского окуня. Я заказал голубя с красной свеклой и ногу барашка. Мы также попросили принести нам еще бутылку вина.

— Давно вы занимаетесь писательским трудом? — полюбопытствовал я.

— Уф-ф, да уж более тридцати лет, пожалуй. Кто бы подумал!

— И как вы начинали? Как стали писательницей?

— По окончании университета устроилась на работу в одну из воскресных газет, писала для литературной рубрики. Пока работала там, написала свою первую книгу, биографию Констанс Фенимор Вулсон. Работа получила хорошие отзывы и завоевала пару наград. Это позволило мне уйти из газеты и все свое время посвятить писательскому труду.

— Вам повезло.

— Да, пожалуй. Я всегда говорила: это единственное, на что я гожусь.

— Возвращаясь от барной стойки, я заметил у вас блокнот.

— Не то чтобы дневник да и не писательская записная книжка как таковая. Скорее, памятка о том, с кем я встречалась, что эти люди говорили. Я заношу туда свои первые впечатления, фиксирую восприятие, внешние данные и все такое. Характеристики личности, которые не улавливает аудиокассета.

— А-а, понятно. Хорошая идея. И вы всюду носите этот блокнот с собой?

— Да, пожалуй. Делать записи давно вошло у меня в привычку. Можно сказать, это мое второе «я».

Я взял бокал, сделал два глотка и наклонился к Лавинии.

— Значит, вы и о встрече со мной напишите, да?