– Она сказала, что, пока мы не узнаем, кто именно украл вторник, мне нельзя пытаться призвать день обратно. Сначала надо разобраться, с чем мы имеем дело.
Сказитель несколько раз моргнул, потом его взгляд затуманился, и он опять отключился.
Ива вздохнула, сделала глоток чая и, взглянув на Пернатия, пожала плечами.
–
Самтаймз выпрямился:
– ТЫ ЧТО, ЧУТЬ НЕ УГРОБИЛА ВЕСЬ МИР?! – Очевидно, он увидел тот момент, когда Ива попробовала призвать день и Морег Вейн запаниковала.
Снаружи Пернатий потрясённо прогудел:
– ЧТО?! Ты едва не угробила мир?!
Ива пожала плечами:
– Всего лишь «едва». – И она объяснила, что если ей удастся притянуть потерянный день в реальность, то это полностью нарушит ход времени. – Понимаете, поэтому я пока и не могу его найти. Сначала нам нужно знать, кто и зачем его забрал. Вы можете сказать, кто украл прошлый вторник? – обратилась она к Нолину Самтаймзу.
Он почесал в затылке и тяжело вздохнул. Затем отпил остывшего чая и сказал:
– Да всё как-то не ясно, и всё, что мне удаётся увидеть, начисто лишено смысла.
– Да? – удивилась Ива.
Пернатий выглядел столь же озадаченным.
– И что же вам удаётся увидеть? – осведомился он.
– Нечто невозможное, то есть говорят ведь, что они все были уничтожены, никто не мог найти никаких следов, но…
– Что?!
Самтаймз поднялся и принялся мерить шагами комнату. Разговаривая, он проливал из чашки чай, оставляя за собой мокрые следы.
– Как только я пытаюсь увидеть прошлый вторник, я всякий раз получаю одну очень странную картину. – Он взмахнул рукой, и остатки чая выплеснулись на пол. – И это непонятно, потому что обычно столько всего можно увидеть – слишком много, если уж говорить начистоту. Но сейчас я вижу только громадную пустоту, и всё кругом просто белое, и только вдалеке нечто рукописное и очень старое запрятано в позолоченном ларце в неприступной крепости.
– Письмо? – предположила Ива.