— А, пусть берёт, — отмахиваюсь я. Мне, очевидно, она не станет стрелять в спину, каким-то образом, мы для них словно герои из древних легенд, сошедшие в их странный мир.
Выбираемся на палубу. Должно быть сейчас, ближе к двенадцати, но серость утра лишь слегка разбавилось светом, словно сквозь грозовые тучи пытается вырваться солнце, но без шансов на успех, а вдали виднеются стены купола, которые должны состыковываться со сводом, но на его месте клубится белый туман. Стайка птиц или птеродактилей весело шныряет у отмелей, не обращая внимания на ракообразных мокриц, которые деловито, как люди, ходят на передних конечностях и выхватывают клешнями всякую живность.
За каменным валом, у которого произошла схватка с амфибией — силуэты заброшенного города, где-то в развалинах, прячутся наши дети.
Наша спутница первая прыгает на берег, морщится, для неё скудное освещение слишком яркое. Красные зрачки растягиваются в едва заметные щели. Она без шлема, волосы искрятся на плечах как у хорошей лошади хвост. Она деловито лает, видно торопит, лицо серьёзное, озирается по сторонам, её автомат выписывает нервные кренделя.
Мы прыгаем следом. Я торможу рвущуюся вперёд женщину, взглядом указываю, чтобы шла между мной и Семёном, негоже ей подвергать себя первой опасности. Она без ропота пристраивается за спиной и мы, огибая место трагедии, двигаемся к каменной лестнице.
— Надо бы похоронить, — грустно изрекает Семён, глядя на изувеченные трупы.
— Это она пусть решает, может не в их традициях хоронить тела, — замечаю я. Рептилия лежит на том же месте, а вокруг уже шныряют шустрые ящерки-пираньи. С опаской смотрю на них, но они заняты своим делом, на нас не обращают внимание.
У лестницы пришлось идти мимо первой жертвы. От спецназовца почти ничего не осталось, кости разбросаны вдоль стены, из которой угрюмо смотрят тёмные проёмы окон. Женщина замедляет шаг у останков одного из людей, отрывистое рыдание вырывается из горла, но она сдерживается и идёт дальше. Я замечаю, у неё это первые эмоции, относительно своих товарищей. Представляю, как в душе переживает, но держится как истинный солдат.
Ступени сложены из грубо оттёсанных глыб, ведут вверх между потемневших от времени стен. Следы некогда металлических перил ржавчиной опоясывают весь сектор лестницы. Разноцветные ящерки носятся по плитам, борются с толстыми жуками, с бесстрашием кидаются на белых скорпионов, забавно верещат и нас не боятся.
Аккуратно ступаем на покрытые, многочисленными лишайниками, ступени. Я на пределе возможностей, впитываю в себя все запахи и звуки, кто его знает, что за напасть ожидает в развалинах, за стеной.
Так называемое небо, в клубах тумана, будто всасывается нам навстречу. Неожиданно пелена блекнет, разбросанная ветром и, на мгновенье проступают далёкие контуры пещерных сводов. Иллюзия нахождения на поверхности мигом исчезает — мы глубоко под землёй, тоска пронзает сердце, скорее б выбраться наружу.
Наконец выходим на верхний уровень. Перед нами серый город. Разбитые автомобильные дороги, всюду валяются проржавевшие металлоконструкции, на земле лежат бетонные опоры, может, служили для поддержки проводов или по тросам бегали вагонетки. Почти нет растений, но много мха в расселинах и трещинах, да грибы, они на длинных ножках, бледные, источают неприятный запах, яд капельками свисает с мшистого цвета шляпок.
Подходим к погасшему кострищу. В углях валяется кусок сгоревшего мяса, перевёрнутый котелок, подсумок с рожками для автомата и прибор похожий на рацию, здесь находился разведчик спецгруппы, погиб, спасая наших детей.
Мне даже кажется, что я ощущаю эмоциональную дорожку, напитанную ужасом и страданием нашей ребятни, которая колеблется немного в стороне от стоянки и её след тянется в молчаливые каменные джунгли мёртвого города. Я останавливаюсь, мне не хочется туда идти, страх, как паутина, опускается на сердце. В городе нет людей, но там кто-то живёт и чувствует себя хозяином — это его развалины, он ждёт нас. Я это понимаю, поэтому стою, не решаясь сделать шаг. На меня в недоумении поглядывает наша спутница, её глаза мерцают красным. Семён меня уже давно изучил, поэтому спрашивает: — Там опасность?
— Если б я знал, но мне почему-то не по себе. Нехорошее предчувствие, словно нас кто-то ждёт и сознательно поставил ловушку… давно.
— Значит надо готовиться к бою, — неунывающе резюмирует друг.
— Нам бы ту лазерную установку, что не смогли взять, — печально говорю я.
— Неужели всё так серьёзно?
— Я же сказал, если б знал, но мои ноги, словно гири, руки как ватные.
— А давай вернёмся на тот уровень, мокрицу убили, заберём лазер, — Семён не на шутку встревожен.
ebooksa