Прихватив солнечные очки и панаму, Вероника отправилась пить свой «капучино», обдумывая по дороге вчерашний разговор с Медниковым. И почти сразу увидела его и Лидию буквально в десятке метров от себя. Они стояли возле ограждения и о чем-то горячо спорили, явно недовольные друг другом. Подобраться поближе можно было, только обогнув барную стойку и миновав с десяток туристов, отдыхающих в шезлонгах под зонтиками. Вероника решила рискнуть. Вдруг эти двое что-нибудь затевают? Или знают то, чего не знает она.
Затея удалась, вот только остановиться пришлось в непосредственной близости от какой-то дамы, которая спала, накрывшись легким халатиком, разрисованным алыми маками, и укрыв лицо соломенной шляпой – огромной, как колесо от телеги. Пока Вероника подслушивала, ей приходилось постоянно топтаться возле спящей дамы, делая вид, что она поправляет босоножки или что-то разыскивает в сумочке. Один раз она попятилась и едва не наступила на полу халата. Чудом удержала равновесие и не рухнула прямо на нее. Зато подслушанный разговор того стоил.
– Когда я хотела вложить деньги в реставрацию того маленького особняка девятнадцатого века, ты мне отказал, – говорила Лидия незнакомым глухим голосом. – А я, между прочим, собиралась спасти памятник архитектуры.
– Я не готов открывать еще один люк, в который полетят мои деньги. У меня достаточно благотворительных проектов. – Леонид Филиппович по большей части смотрел вдаль, а на свою жену бросал лишь короткие колючие взгляды.
– А этот фестиваль? «Серебряный свист», или как там его? Ты ведь что-то на него жертвуешь?
– Нет.
– Скажи правду.
– Я пока думаю.
– Советую тебе думать в правильную сторону. Иначе та важная сделка, в которой я принимаю участие чисто номинально, может и не состояться. Я имею право отозвать доверенность у нотариуса. И тогда тебе точно станет не до поэзии.
Разговор пошел серьезный, и Вероника молилась, чтобы ее не заметили. Одно дело – стать свидетельницей рядового выговора, и совсем другое – подслушать что-то по-настоящему личное и важное.
– Я никогда у тебя ничего не просила, – продолжала между тем Лидия, не сводя глаз с мужа. В руках у нее была бутылочка ее любимого сока алоэ, которую она сжимала так сильно, что побелели пальцы. – Мне нравится то положение, которое ты занимаешь в обществе, и для счастья мне достаточно быть рядом с тобой на всех важных мероприятиях, где можно показать себя и продемонстрировать высокий статус. Но ты, вместо того чтобы оценить мою сдержанность, решаешь, что раз я такая нетребовательная, тебе стоит окружить своей заботой брата, и жену брата, и всю родню, которая только и делает, что атакует тебя просьбами. Ты вечно находишься под артобстрелом.
– Ничего криминального, – ответил Медников. – Помогать родственникам – это по-мужски.
– Не знаю, что ты понимаешь под словом «помогать». Если бы я изо всех сил не ограничивала твою широкую натуру, Эдуард с Жанной уже поселились бы в нашей квартире, как это случилось с загородным домом.
– Дом очень большой, – пожал плечами Медников. Было заметно, что разговор ему досаждает.
– Значит, «Серебряный лист» перевесил мой особняк. Возможно, Жанна была убедительнее меня. – Лидия недобро усмехнулась.
– Не выдумывай, – не поведя бровью, ответил Медников равнодушно. – Жанна для меня – близкая родственница. И ничего больше.
– Это ты так говоришь! И вообще… Я ненавижу, когда ты разговариваешь таким тоном. Болтать я больше не собираюсь. Тема закрыта. Но я погляжу, как ты поступишь. По-мужски или по-медниковски.
С этими словами Лидия развернулась и ушла, оставив мужа в одиночестве стоять на палубе. Вероника с облегчением покинула свой наблюдательный пост и скрылась в ближайшем кафе. Сейчас ей требовалась очень большая чашка «капучино». Тут было о чем поразмыслить. Выходит, Лидия ревнует мужа к Жанне или скорее к ее фестивалю. Лидия требует отлучить ее и Эдуарда от денег, угрожая в противном случае помешать какой-то сделке. Она считает, что до сих пор была белой и пушистой, позволяя мужу делать все, что ему вздумается. Но теперь баста, она вышла на тропу войны. Возможно, похищение Богдана стало спусковым крючком, который вывел ее из равновесия. Эдуард ведь упоминал, что Богдан и Лидия очень привязаны друг к другу. «Каким, интересно, нужно обладать характером, чтобы привязаться к Лидии?» – подумала Вероника, слизывая пенку с верхней губы. Помнится, познакомившись с Богданом, она для себя решила, что он противный. Хотя, конечно, держится как хозяин жизни и внешне очень даже ничего.
Размышляя, Вероника заметила незнакомого крепыша, рыжего, как апельсин, одетого в белые штаны, футболку с российским флагом и шлепанцы. Он смотрел на нее, уперев язык в щеку, и как будто раздумывал, подойти или нет. «Не надо, не приближайся», – про себя приказала ему Вероника. Но, вероятно, крепыш не умел читать мысли на расстоянии, потому что вразвалочку двинулся к ее столику. Пара секунд, и вот он уже стоит напротив.
– Ну и чего, по-вашему, это очень умно, да? – спросил он.
ebooksa