Не ждите меня в Монте-Карло

– Да нет, наоборот, – он хмыкнул. – Я подобной жизнью никогда раньше не жил, честное слово. У меня такое впечатление, как будто я гнал по накатанной лыжне и вдруг вылетел из нее. Только сейчас начинаю понимать, что вторая половинка может быть и деятельной, и веселой, и отважной… – Он оборвал себя на полуслове. – Так что там с ювелирным магазином?

Вероника почувствовала, что краснеет.

– Подождите, я все-таки хочу знать: вы вчера поговорили с женой? – поспешно спросила она.

– Да толком и не успел. Вы ведь убежали, и я пошел за вами.

Вероника поняла, что тон их разговора меняется с легкого на почти что серьезный. А может быть, и на очень серьезный. Она почувствовала мягкий удар в сердце, и тут… увидела жену Гаврилова. Та подошла незаметно и остановилась напротив.

– Здрасьте, – бросила она, невнимательно взглянув на Веронику.

Гаврилов хотел подняться на ноги, но Татьяна остановила его движением руки.

– Я на секунду, – сказала она неприязненным тоном. – Прошу тебя не мстить Коле.

– Потому что ты его внезапно полюбила? – насмешливо спросил Гаврилов.

– А что, нельзя?

– Можно. Только ваш союз очень похож на обтяпанное дельце.

– Ну и что? Ты носишься с дурацкими идеалами, а Коля умеет тупо зарабатывать деньги. Поэтому он – молодец.

– Ну, вот. Пошли сравнения, – вздохнул Гаврилов.

– Да уж, с виду ты парень хоть куда, – она бросила короткий насмешливый взгляд на Веронику. – Но очень совестливый, а потому бесперспективный.

Вероника, которая должна была бы почувствовать себя лишней, поддавшись порыву, накрыла руку Гаврилова своей ладонью. Почему бывшие жены бывают такими жестокими и безжалостными?!

– Да ты присаживайся, Таня, – предложил Гаврилов совершенно спокойно. – Вижу, тебе есть что сказать.

– Я уже все сказала, – отрезала та. – Оставь Колю в покое. – Развернулась и удалилась, покачивая бедрами, абсолютно довольная собой.

Вероника некоторое время смотрела ей вслед и вдруг заметила, что держит Гаврилова за руку.

– Ой, – сказала она, – простите, это просто защитная реакция на внешнюю агрессию.

– А мне было приятно, – ответил тот, неохотно разжимая пальцы. – Ну, теперь-то вы поняли, что я вас не обманывал?