– Чувствую себя Манькой-облигацией, замыслившей аферу международного масштаба, – призналась Вероника. И тут же запричитала, захлебываясь словами и жалостью к себе: – Я совершенно потеряла контроль над ситуацией! Как мне вести себя с Медниковыми? Я не знаю, где Богдан и что он сделает, когда столкнется со мной нос к носу. Я понятия не имею, кто за мной охотится. Я натерла ногу чужими балетками! И меня тошнит!
– Немедленно успокойся, – приказала Маринка. – Ты жива и способна постоять за себя. А что случилось с Николь, мы так и не знаем. Я отправила Костика к ней домой с запасными ключами. Если никто не откроет, он войдет и обследует квартиру. Надеюсь, Николь не лежит на полу с дротиком в груди.
Веронике немедленно стало стыдно за свою истерику. Она сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки. Взглянула в большое зеркало и поразилась тому, до какой степени она сейчас не похожа сама на себя.
– Ладно, за меня не волнуйся, – сказала она, напоследок погудев в бумажный платок. – Мы полетим на частном самолете, так что преследователь в любом случае нас потеряет. С родителями Богдана я как-нибудь разберусь.
Ты же знаешь, я мастер импровизаций.
В прошлом году Вероника делала по заказу редакции большой материал о частной авиации. Она знала, как работает вся эта система, общалась с пилотами, бортпроводницами, менеджерами и даже уборщицами. В такой же вип-зоне, как эта, ее кормили банановыми пирожными, поили коктейлями и загружали в массажные кресла, чтобы она прочувствовала кайф, который испытывают состоятельные путешественники, ожидающие вылета.
Сейчас ни о каком кайфе даже и речи не шло. Посадка в самолет прошла как во сне. Перед взглядом Вероники проплыла серая взлетная полоса, вся в солнечных ожогах, пропел свою металлическую песенку короткий трап, сверкнула ослепительная улыбка бортпроводницы. И вот Вероника уже утопает в мягком кресле, пристегнутая ремнем безопасности, а напротив нее в позе утомленного лебедя сидит Лидия. При ближайшем рассмотрении стало заметно, что эта дама уже познакомилась с пластической хирургией – она выглядела как шикарная машина, пережившая пару-тройку аварий и аккуратно подлатанная автомехаником.
Пока самолет готовился к взлету и набирал высоту, все вели себя буднично, будто они всю жизнь летали в Грецию вот именно вместе с Вероникой. Медников сунул под голову маленькую подушку и прикрыл глаза. Секретарь-телохранитель Андрей, не поймавший, судя по всему, никакого мотоциклиста, устроился позади всех и как-то незаметно слился с обшивкой салона. Наташа, вполне довольная тем, что выполнила все возложенные на нее задачи, сидела позади Лидии и делала заметки в бумажном блокноте.
И вот когда самолет наконец выправился и небо в иллюминаторе, несколько раз качнувшись, встало на свое место, Лидия отстегнула ремень, потянулась, потом кошачьим движением закинула ногу на ногу и, глядя Веронике прямо в глаза, металлическим контральто заявила:
– Пришло время поговорить по существу. Итак, дорогая моя, признавайся, что ты сделала с нашим сыном?
На секунду весь мир застыл в ледяном безмолвии. Застигнутая врасплох Вероника почувствовала себя так, будто сидела в роскошном ресторане, ожидая порцию филейной части косули с пьемонтским ароматным сыром фондю, а официант подошел и засветил подносом ей по физиономии. Нужно было что-то отвечать, и отвечать правильно, иначе ее просто выбросят из самолета, взяв за лапку, как жабу. Врать нужно по минимуму, тогда не проколешься. Пусть правда течет широкой рекой, а по ней плывет ореховая скорлупка лжи. В этом случае скорлупка может остаться незамеченной.
– Да я… Я не знаю, где он. И боялась у вас спросить, – Веронике даже не надо было притворяться смущенной. – Дело в том, что мы с Богданом сильно поссорились и некоторое время вообще не разговаривали… И когда вы с Леонидом Филипповичем вдруг появились так неожиданно на пристани, я подумала, что это именно Богдан прислал вас за мной. Протянул, так сказать, руку для примирения.
Лидия, которая совершенно точно не считала себя рукой, смотрела на Веронику, не мигая. У нее был такой вид, будто она готовилась достать из складок своего платья корсиканский нож «вендетта» и воткнуть прямо в сердце сидящей напротив девице.
– А по нашим сведениям, – наконец сказала она, угрожающе наклонившись вперед, – накануне своего речного вояжа ты с утра пораньше забрала Богги из фитнес-клуба, посадила в свою машину и увезла в неизвестном направлении. С тех пор его больше никто не видел.
«Если Николь жива, я ее убью», – подумала Вероника, не представляя, как выкрутиться. Врать, имея на руках всю информацию, это одно. А врать вслепую – совершенно другое. Чтобы не отвечать прямо, она разыграла потрясение и обмахнулась ручкой, хотя кондиционер работал на полную мощность и холодный воздух в салоне самолета хрустел, словно папиросная бумага.
– Погодите, разве Богдан не ждет нас на борту круизного лайнера?
Вероника и в самом деле была поражена новостью о том, что Богдан исчез. Выходит, они с Николь исчезли оба! Только по очереди – сначала он, потом она. Если верить Лидии, в день Маринкиной свадьбы Николь еще до поездки в Кипелково встретила Богдана возле фитнес-клуба, посадила в свою машину и уехала. «А вечером нас обеих опоили снотворным. Вот тебе и ну, – подумала Вероника. – Похоже, вся эта чехарда с переодеванием и убийца на теплоходе могут быть связаны с Медниковыми».
– Мы не знаем, ждет нас Богги на лайнере или не ждет, – ответила Лидия, продолжая сканировать Веронику взглядом. «Прямо как интроскоп», – подумала та. – В круизе мы должны были обсудить кое-какие семейные дела. Очень срочные и важные дела. То, что он ни разу не позвонил и так надолго выключил телефон, представляется мне невозможно странным. А я ненавижу странности.
Вероника подумала, что прямо сейчас Лидия должна достать длинный мундштук, вставить в него пахитоску и, затянувшись, выпустить в воздух облако слоистого дыма. Весь ее облик был столь кинематографичен, что на ум то и дело приходили сцены то из «Секретов Лос-Анджелеса», то из «Голубого ангела».
Вместо пахитоски Лидия достала из сумки маленькую стеклянную бутылочку с густой прозрачной жидкостью, картинно отвинтила крышку и сделала глоток. На бутылочке было написано по-английски: «Листовой сок алоэ». Сколько-то там жидких унций.
ebooksa