– Немного.
– Я тебе еще не надоела?
– Нет, все хорошо.
«Все хорошо. Боже».
– Джим, Джим, Джим. – Тея склонила голову набок. – Это от Джеймса, верно? Но тебе больше подходит Джимми. Джимми с добрыми глазами. Ты не против, если я буду звать тебя так?
Почему этот простой вопрос разбил мне сердце, я понятия не имел, но казалось, что Тея выстраивает между нами мостик длиной в годы, вместо нескольких минут.
«Будь профессионалом. Вели ей звать тебя Джим».
– Н-н-нет. Я не против.
Тея наклонилась над столом, сострадание смягчило ее черты.
– У тебя есть заикание, Джимми?
Я почти сказал ей, что оно вылезало только тогда, когда я нервничал или злился. Тогда Тея могла бы спросить, неужели она заставляет меня нервничать. Кокетливо рассмеялась бы, а потом сказала, мол, ей плевать, что я заикаюсь, лишь бы продолжал говорить с ней, и что мое заикание не самая интересная вещь во мне…
«Боже, вот я влип».
Мне пришло в голову, что я мог бы изменить сценарий. Мог сказать ей что угодно. Мог трахнуться с ней, и через несколько минут она бы все забыла.
Мне даже плохо стало от этой мысли.
Жестокий человек, хулиган – Тоби – трахнулся бы с ней. Посмеялся бы над ее растерянностью и страхом и оправдал себя по той же причине – Тея ничего бы не помнила.
Но я-то помню.
«Кто-то должен присматривать за ней».
– Я заикаюсь только иногда. В детстве было хуже.
– Тебя за это травили?
– Да.