Сгорая дотла

– Я тоже, Кори.

– Ты оставляешь свои кредитные карточки в сумочке, или я ухожу.

Я хотела возразить, но он был серьезен. Он не собирался участвовать в той утомительной игре, в которую иногда играл Дрю с мужьями моих подруг, препираясь из-за чека за ужин, пока это не ставило всех в неловкое положение, которое кто-то должен был разрешать в конечном итоге. Добросовестность Кори была раздражающей, но честной, и я почувствовала, что сдаюсь. Он увидел это, и его ухмылка вернулась.

– Пошли. Если ты готова еще немного покататься, есть место получше, чем это заводское дерьмо с завышенными ценами.

– Как скажешь.

Мы вернулись к его грузовику, и я встала у пассажирской двери.

– Что? – спросил он.

– Жду, когда ты откроешь мне дверь.

Кори рассмеялся.

– Боже, да ты заноза в заднице.

– Кажется, мне уже это говорили, – сказала я. – В основном оппоненты, когда присяжные выносили вердикт. В мою пользу.

Он закатил глаза и распахнул дверцу, но прежде чем забраться в грузовик, я положила руку на предплечье Кори. Очень сильное, загорелое предплечье.

– А после будет обед. За мой счет, и отказы не принимаются.

Кори посмотрел на мою руку, касающуюся его обнаженной кожи, затем снова на меня.

– Почему ты так решительно настроена тратить на меня деньги?

– О, это моя забавная особенность, которая проявляется, когда кто-то спасает мне жизнь, – ответила я. – Можешь называть меня сумасшедшей, но я очень благодарна за такого рода поступки.

Я дразнила его, но глаза Кори снова затуманились. Он наклонился к открытой двери.

– Алекс, не надо. Забудь об этом.

– Я не могу забыть, – тихонько произнесла я. Моя рука все еще лежала на его руке. Я отдернула ее. – Мне до сих пор иногда снятся сны… Выстрелы и кровь.

Выражение его лица смягчилось.