Я покинула центр для посетителей и закрыла за собой дверь. Прислонившись к стене, попыталась отдышаться. В стремлении подавить рыдания я прижала руку ко рту, но неожиданно рассмеялась. Болезненным смехом, который копился глубоко во мне неразработанной мышцей, которой долго не пользовались. Я прожила половину жизни, пытаясь найти солнечный луч под небом, затянутым облаками, но теперь…
«Я свободна».
Мир передо мной распахнулся. Я собиралась сбежать в Коста-Рику, чтобы спрятаться. Преподавать, чтобы окружить себя детьми. Я надеялась, что мои собственные дети будут меня там ждать.
Я подумала о Николае.
Смех стих, и боль переросла в тоску.
«Хочу Николая».
Этот парень всегда принимал меня такой, какая я есть, невзирая на мои сомнения и страх. Он видел мои недостатки и опасения, и если то, что говорил о провидении правда, то Ник понимал даже больше. И все равно желал меня. Он позволил мне просто быть собой. Неужели я потеряла его?
По дороге в камеру я проходила мимо висящих на стене телефонов. Дождалась своей очереди и набрала номер Николая. Система попросила назвать имя, чтобы сообщить получателю, что оплата будет за его счет, если он примет звонок от заключенного в Уитуорте. Ник не брал трубку. А голосовой почты у него не имелось.
«Ты выгнала его».
Я резко вдохнула. Если он ушел навсегда, тогда мне придется с этим смириться, хотя жизнь без Ника гораздо худший приговор, чем три года.
«Ты не можешь знать наверняка. Жди. Просто подожди».
Я глубоко вздохнула и набрала номер Гриффина Миллера.
– Боже мой, Фиона. Я только собирался тебе звонить. – В его голосе слышалось волнение.
– Что случилось?
– Ты сидишь?
– Прислоняюсь к стене. Считается?
– Держись за что-нибудь, милая. Судья Райли попросил губернатора смягчить тебе приговор.
Я замерла.
– Что ты сейчас сказал?
– Смягчить. Все. Ты уже отсидела срок и пятьсот часов общественных работ.