Незаконный наследник: Вспомнить, кем был. Стать собой. Остаться собой

22
18
20
22
24
26
28
30

– А у тебя случайно не завалялось бутылочки? – я откинулся на спинку стула. Мне было хорошо. Я был сыт, рядом сидела потрясающе красивая девушка, чей взгляд обещал чудную ночь. Почему бы и не отступить от правил и не попробовать немного вина?

– Сей момент.

Он исчез, но появился так быстро, что я ненароком подумал про телепорт. Гагик же поставил на стол бутыль, оплетенную высушенной лозой.

– Вот. Как знал, что нужно сберечь.

– Гагик Абаджанович, садись с нами, а то даже неловко пить вино без хозяина, – Анна ослепительно улыбнулась, и Гагик тут же опустился на стул, а на столе как по волшебству появился еще один бокал.

– Это вино делали на нашем семейном винограднике. Самые красивые девушки отбирали самые спелые ягоды и вино давилось под их хрустальное пение.

В бокалы полилось вино, и от него до моего носа донесся такой потрясающий аромат, что рука сама собой потянулась за бокалом.

– Нет-нет, Константин Витальевич, нельзя пить такое вино, не произнеся перед этим тост! – Гагик встал. – Давным-давно один пастух потерял в горах барана. Когда он его искал, то зашел в чужой виноградник, где в тени под сочными гроздями увидел девушку потрясающей красоты…

Дальнейшее слилось в череду тостов и подъемов бокалов. Даже мы с Вольфом попытались выдать нечто не слишком тошнотворное. Вино действительно было легким, и я долго не пьянел… Это мне так казалось. Бутылка сменилась такой же, потом появилась третья. Дальнейшее вспоминалось с трудом.

Вроде бы я нес Анну в наш номер, вот только, так как сам держался на ногах с трудом, то меня поддерживал Вольф, которого в свою очередь держал специально отряженный официант. Что касается Гагика, то он остался за столом, где уснул, уткнувшись лицом в какой-то салат.

– Они же… з-задохнутся, – сумел я сформулировать, указывая на Гагиков, которых за столом почему-то было двое.

Тут же подскочивший официант бережно убрал тарелку из-под лица начальства и ловко подсунул ему под голову небольшую подушку. По тому, как это все было отработано, такие казусы иногда случались. Мог же даже уважаемый человек слегка сил не рассчитать и устать за столом? Конечно мог.

В номере я сгрузил Анну на диван и принялся снимать галстук, боясь, что задушусь им во сне. Пиджак я скинул, сразу же, после того как руки освободились. Куда делся Вольф, я не заметил, но мне было на это плевать.

Кое-как добредя до санузла, я облегчился. После этого на память словно черный платок набросили, потому что ничего больше я не помню.

– Вот оно, знаменитое коварство настоящих вин, – раздался сбоку смутно знакомый голос.

Вот только какого хрена рядом со мной в постели вообще раздавался мужской голос? Я вскочил и тут же повалился обратно на подушку, хватаясь руками за голову.

– Что ты прыгаешь, спать не даешь, – голос Анны звучал с той же стороны, что и голос Вольфа.

– А что ты развалилась, как незнамо что? – вместо меня ответил ей Вольф, который, по-моему, не вскакивал.

Я повернулся набок и почти минуту тупо смотрел на Вольфа и Анну, которая была зажата между нами. Ее платье сбилось, обнажив стройные ножки, но в остальном все мы выглядели пристойно, то есть были полностью одеты. Протянув руку, я нащупал проклятый галстук, который так и не сумел снять.

– Кто-нибудь может ответить мне на самый важный для меня вопрос: какого лысого демона мы все завалились спать на один-единственный диван в гостиной, когда в этом номере есть, кроме всего прочего, две огромные спальни? – голос звучал скрипуче, во рту было чудовищно сухо, словно песка насыпали.