– Ну? Тебе что-то надо? Иди к Назару Борисовичу, он лучше знает, сколько тебе валерьянки на буженину нужно накапать. – Кот ударил себя лапой по лбу и очень по-человечески вдохнул. – Так, вот это уже совсем нездорово, – пробормотал я, глядя, как он подходит к артефакту и трогает его лапой, а затем садится и принимается смотреть на меня немигающими желтыми глазами. – Ты хочешь мне что-то показать? – спросил я у Паразита осторожно, оглянувшись при этом, чтобы проверить, не подсматривает ли кто-то, а то махом пригласят кланового целителя из-за того, что Константин сошел с ума и разговаривает с котом.
Кот тем временем кивнул и, в очередной раз дотронувшись пушистой лапой до артефакта, начал медленно исчезать. Когда исчезновение дошло до морды с пошлой ухмылкой, то кошак резко перестал исчезать и появился в том же месте, где только что сидел. После этого уставился на меня.
– Не понял, и что ты хотел мне этим продемонстрировать? – я потер лоб, пытаясь врубиться в эту пантомиму. Кот закатил глаза, затем снова еще медленней дотронулся до артефакта лапой и начал исчезать, чтобы, исчезнув не до конца, резко появиться. Я пару раз моргнул, а кот зарычал, подбежал ко мне и ударил лапой по голове, на этот раз слегка оцарапав лоб. А потом, когда я закончил материться, снова повторил все свои действия.
И тут до меня дошло. Я ударил себя по лбу и зашипел, потому что хлопок пришелся точно по царапине. Точно! Какой же я идиот. От избытка чувств схватил Паразита и потискал возмущенно рыкнувшего кота.
– Какой ты умный кот, это просто нечто. У меня иногда возникает мысль, что чеширы – это не совсем животные в том понимании, в каком мы их воспринимаем. – Кот, которого я уже отпустил, посмотрел на меня презрительным взглядом и принялся тщательно и демонстративно вылизываться, особенно в тех местах, где я его предположительно потрогал. Я же, не обращая на него внимания, приступил к поступательному внедрению заклятья в заготовку, с резким обрывом в конце, что позволяло выйти из собственной памяти в тот момент, в какой я сам захочу, а не потеряться в глубинах памяти навечно, застряв в спирали.
Оставалось понять один момент – как сделать этот артефакт применимым к другим людям, не владеющим пространственной магией.
Так как разум практически не принимал участия во внедрении заклинания, я принялся выполнять эту кропотливую работу, обдумывая то, что произошло в течение минувшей недели. А произошло за это время не так уж и много, но все было достаточно важно и требовало осмысления.
Насчет Насти я ошибся в том плане, что она скажется больной на пару дней. После произошедшего родители девушки приняли решение расторгнуть договор с этой школой, чтобы она доучивалась в не менее престижном заведении. Как я понял из рассказа мрачного Вольфа, это было вовсе не связано с конфликтом. Дело было в том, что подобное могло повториться, а разбираться с довольно непростым кланом Колмаковых, к которому пока принадлежали близняшки, родители Насти не хотели. Тем более что они где-то пересекались на уровне производств и могли потерять что-то довольно для себя болезненное. Так что они поспешили замять дело, тем более что получили нехилый такой откат от Вольфов за обманутые ожидания дочурки.
А ожидала она многого, Вольфы-то были банкирами и практически в одно лицо, точнее клан, контролировали международные переводы, естественно, имея огромный и вкусный контракт с Императорским банком и Центральной Императорской биржей. Такой вот очень небедный клан, с единственным наследником. Не удивительно, что отец Вольфа психовал. Одно дело, личное горе родителей от потери ребенка, и совсем другое дело, если клан лишится наследника. Что тогда? Отдавать в чужие руки? Плюс ко всему артефакты, помогающие жить комфортно всем в Российской империи – это тоже Вольфы. Их логотип, оскаленную морду волка, можно было увидеть даже на моем дневнике, если на обратной стороне под лупой рассматривать. А если еще учесть тот факт, что наследник был хорош собой, достаточно умен, не озлоблен и быстро отходчив, то это делало его очень ценным призом. И приз этот достался девочкам Колмаковым, с чем их можно только поздравить.
– Я одного никак не пойму, Костя, – Вольф шмякнул поднос со своим обедом на мой столик и сел, продолжая разглагольствовать. – Как так получилось, что я оказался виноват в том, чего не делал?
Я тяжело вздохнул и немного подвинулся, чтобы Вольф сумел устроиться с комфортом.
Похоже, что мне от него не отделаться во веки вечные. Он очень быстро принял тот факт, что я спас ему жизнь, сделал какие-то известные только ему умозаключения и пришел к парадоксальному выводу, что сделал я это из дружеских побуждений, несмотря на его козлячество. Ну тут Керн тоже в сторонке не стоял. Оказывается, Вольф завалился в купе с разборками, потому что перед тем, как Керн лишился дневника, а это произошло в тот самый день, когда нас засунули в поезд и повезли приобщаться к силе, он увидел Вольфа в весьма откровенной позе с хорошенькой куколкой, которая совершенно точно не являлась его невестой, сделал снимок и отослал его Насте. За этим последовал вполне ожидаемый скандал, после которого вздрюченный Вольф и пришел ко мне в купе разбираться. М-да. Так вот, странная работа мозга Юрика привела его к мысли, что и это я сделал ему во благо, потому что Настя конченая стерва, и я таким образом хотел его уберечь от разочарований в будущей жизни. Почему он пришел к такому выводу, я не знаю, но понять его логику мне не дано. В общем, что бы он сам ни говорил вслух, но в глубине души считал меня своим чуть ли не лучшим другом, и мне, похоже, с этим придется просто смириться.
– Керн, обрати на меня внимание.
Я оторвался от еды и посмотрел на него со страдальческим видом.
– Что тебе от меня надо? – спросил я, откладывая в сторону столовые приборы.
– Я хочу, что ты мне объяснил, как так получилось, что все договора о помолвках и их разрывах заключались исключительно моим отцом, я вообще никакого участия в этом не принимал, а виноват по итогу оказался все равно я?
– Потому что, – ответил я, снова беря приборы. – Этому нет объяснения, просто смирись с тем фактом, что ты по умолчанию всегда виноват.
– Это несправедливо, – буркнул Вольф, заставив меня снова оторваться от еды.
– Я тебе не перестаю удивляться, честное слово. Ты что же, до сих пор веришь в справедливость жизни? Очнись, романтик, жизнь, как и судьба, та еще сука, всегда норовит тебе под дых заехать, особенно когда ты этого не ожидаешь. А сейчас жри уже и меня не отвлекай, а то я и так частенько голодный с обеда ухожу.
А вот девчонки со мной не разговаривают. Обе сразу. Как-то это… И ладно бы Анна, хотя тоже ничего приятного в ее игноре нет, но Ирине-то куда из себя влюбленную и оскорбленную до глубины души строить? Вроде мы с ней только в рамках договоренности «встречаемся», а она туда же. Ну дала бы мне пару раз по морде, вон, в столовой, к примеру, при большом скоплении жаждущих зрелищ зевак, которые в этот момент хлебом насыщаются, и все дела, но нет, проходит мимо, словно я тумбочка. Да еще и с Анной каким-то совершенно непонятным образом нашла общий язык. Теперь они почти все время, свободное от занятий, вместе проводят. Вот как это понять? Еще совсем недавно они готовы были глотки друг другу вырвать, а сейчас спокойненько болтают, что-то обсуждают, даже пару раз подвозили друг друга до дома. А ведь я, все демоны бездны, ничего ни одной из них не обещал! Так почему сейчас ощущаю себя виноватым? Как им удалось этого добиться? Нет, я женскую логику никогда не пойму, впрочем, как и логику Вольфа.
ebooksa