Лунное стекло

Бригады сейчас стояли в четырех приемных боксах – по четыре разумных в боксе. Илья объяснил, что госпиталь одномоментно может принять до восьми раненых, максимальное число – сорок, но не приведи Господи, чтобы их было сорок. Сейчас, судя по сигналу, принятому Ильей, к «Вереску» шли две машины. Это значит – четверо разумных.

– Вон они, – констатировал Саиш, глядя куда-то в сторону леса. Погода в тот день стояла прекрасная, солнечная; в этом году весна задержалась, но сейчас набирала обороты стремительно, и лес (до которого они пока что не успели добраться) стоял на далеком берегу нарядный, праздничный, и стволы далеких сосен словно светились неярким янтарным светом.

– Вижу, – кивнул Фэб. – Выводим первый. Ит, рыжий, биологичку в актив.

– Но…

– Я сказал, в актив.

Машина, которую первым заметил остроглазый Саиш, представляла собой (как показалось в первый момент Иту) некий гибрид, помесь мотоцикла и транспортной антигравитационной платформы с двумя длинными непрозрачными капсулами по обоим бокам. Пилотировал ее высокорослый нэгаши, одетый в полевую форму «Сфинксов» – облегающий ярко-желтый комбинезон с как минимум десятком предупреждающих знаков. Нэгаши выглядел нелепо, но если учесть, что работал он «в поле», эта несуразная форма становилась актуальной. «Я врач! – орала форма. – Меня нельзя трогать, не стреляй!»

– О, у них новые «стрелы», – с удивлением заметил Саиш. – Вот жлобье. А нам дали старые…

– Это машины? – поинтересовался Скрипач.

– Они самые. Шустрый какой, ты погляди… так, понеслась.

Машина подлетела к стене шлюза и мгновенно остановилась – сработали инерционные компенсаторы. Одна из капсул развернулась и через мгновение оказалась уже в шлюзе – Фэб тут же завел под нее малую антигравитационную платформу.

– «Рыба», 1/10, общее, броня! – крикнул нэгаши, и в ту же секунду машина рванула вдоль стены госпиталя к следующему шлюзу.

– Позер, – пробормотал Саиш. Фэб понимающе кивнул. – Поехали. Ребята, держитесь рядом.

…Если одно живое существо собирается убить другое, это самое другое начинает придумывать, как защититься от орудия убийства. И чем дальше в своем развитии заходит раса, чем изощреннее и заумнее становится то, что живое существо изобретает в тщетной попытке убить и при этом не оказаться убитым самому. Почти все начинают с примитивных лат и щитов, потом латы и щиты превращаются во что-то иное. Но это иное все равно в какой-то степени латы и щиты. С бесчисленным количеством вариаций. В бронежилетах начинают вязнуть пули, каски все лучше и лучше защищают головы, броня становится все легче, броня умнеет и через какое-то время уже может воевать чуть ли не сама…

…но все равно, тот, кто внутри брони, уязвим.

Всегда.

– Был бы это… ох… большой конфликт, раздолбали бы друг друга за день, – пожаловался Саиш, смахивая крышку капсулы на пол. Крышка тут же превратилась в лужу воды, и эта лужа в мгновение ока втянулась в пол. – А сейчас будет… ковыряние в дерьме… проходили уже…

– Видно? – не оборачиваясь, спросил Фэб.

– Видно, – отозвался Скрипач. – Охренеть.

– Ну охреневай, пока есть время. Саиш, щуп. Сейчас разберемся, как эта падла снимается.

Понять, что перед ними не груда искореженного не пойми чего, а нечто живое, можно сейчас было лишь глядя на визуал, который переливался всеми оттенками малинового.