Аль собрал свою троицу, пошушукались. Сказали все Раду Скале.
— Демон с твоей математикой, — в сердцах бросил тот. — Лепи, как Дух Жизни на душу положит.
А у рыжего уже голова кругом шла. Он услышал:
«Лепи, как Дух Жизни».
А как это? Да чтобы хорошо получилось! Иначе и сам подохнешь, и близких погубишь. Но думать-то некогда! Придется ваять, как рисуешь, — на глаз.
Он сунул стило за ухо, взял распорки, наделал отметок и сам распилил.
— Ух! — выдохнул Рад, с ходу прикинув длину и все, что в итоге получится.
Первый помощник задумался, понимая, что настал момент истины. Мужчины распарили доски, закрепленные на концах, начали их раздвигать и растягивать. Ох, и тяжело же было! Раскрасневшиеся тела бугрились огромными мышцами. Пот лил градом. А лица как плавились. Когда человек на пределе усилий — лучше ему в лицо не смотреть.
— Вставляйте! — рявкнул наконец Рад.
Парни поняли сразу. Тед и Аль, взяв распорку, со скрипом воткнули ее посередине. Рыжий глянул: да, правильно. Пришел черед следующих распорок. Они тоже вроде на месте.
Рад перевел дыхание, шумно вздохнул и утерся. Взглянул на работу.
— Нормально, — сказал он. — Парень, ты молодец.
Пока главный строитель, едва переведя дух, отворял баню настежь, Аль, потупившись, вылетел вон. И увидел, что Хромой Харт, поудобнее вывернув правую ногу, сидит на земле и улыбается. За спиной старика маячит обеспокоенный Сиг.
Увидев, что баня открыта, Харт тяжело поднялся, заковылял внутрь. Лицо его стало серьезным и озабоченным.
— Ну? — спросил он, тряся головой. Работники стояли полукругом; на полу лежало то,
что должно было стать краем палубы корабля.
— Кораблик будет неправильным, — вымолвил Аль, глядя на Харта.
— Ну! — подтвердил тот.
При этом лицо инвалида сияло. А над островом брезжил рассвет.
С тех пор они так, по ночам, и работали. Рад Скала ни с того, ни с сего осознал, что он вовсе не «ранняя пташка», а здоровенный ночной хыг[9]. Таращит глаза по ночам, говорит «ух!». И характер угрюмый. Ну, как он теперь называется, если ночами не спит? Разумеется, хыг. Во всяком случае, Раду нравилось в это играть. Почему бы существу, которое только выглядит как огромный мужчина, а в душе он ребенок, не поиграть в удобное для него время суток? Особенно если есть с кем? Этот рыжий играет всерьез. А еще по ночам нет вредных дядек, вроде старейшины Вара. Они дрыхнут в сараях и не суют свой длинный нос в серьезное дело.