Ученый опустил голову и увидел абсурд. Деревянные весы, на которых ничего нельзя взвесить. Трение, влага и хрупкость деталей делали это невозможным. Такие весы изготавливались из чугуна.
«Я подумаю об этом потом...» — сказал себе Онер и пошел в дом.
Когда мужчина и женщина ушли в дом вслед за отцом, Виль сел на землю и вспомнил о видении, пришедшем к нему два дня назад. Мысли мальчишки дробились, как тонкие лучики, вызывая смущение и непонимание. Получается, он увидел именно этих двоих в тот самый момент, когда они начали путь к его дому.
Очень трудно принять, когда кто-то насильно вторгается в твою жизнь. Виль помнил, как около двух дней назад, ночью, что-то подняло его с лежанки и чуть ли не силой поволокло во двор. Все происходило, будто но сне. Дом был изнутри озарен каким-то сиянием, и мальчик шел сквозь него, как сквозь туман. Снаружи стало легче. Но когда Виль поднял глаза к небу, чтобы посмотреть на звезды, у него закружилась голова. Потому что в небе, друг подле друга, висели две луны. Одна из них была хорошо знакомой ему Ночной Спутницей, только находилась не на своем месте. А вторая луна была больше первой в несколько раз. Волны ее оранжевого сияния проникали в душу до самого дна. Мир перед глазами поплыл, и мальчику на мгновение показалось, что Ночная Спутница светится белым, а вторая луна — черным. И что белая луна думает, а черная — чувствует. Словно Ночная Спутница превратилась в мужчину, а та, вторая луна — в женщину.
Обе луны чуть покачивались, как чаши весов. И от них с неба на землю начала спускаться дорога — одна на двоих.
«Белый путь по грани...»— мелькнуло в голове Виля.
Потом луны исчезли. Виль повернул голову и увидел в небе Ночную Спутницу. Она находилась на обычном месте. Это была уже просто луна, а не видение. Но мальчик знал, что те двое никуда не делись. Они движутся к нему так же неизбежно, как приближается смена времен года. И еще голос. В последнее время Виль перестал видеть сгустки света, которые про себя называл «мыслями», и стал слышать внутренний голос, который объяснял ему, что и как надо делать. Делая так, мальчик убеждался в том, что способен менять мир. Но часто ему сообщали то, что он не мог до конца, ни понять, ни проверить. Так же произошло сразу после видения. Голос сказал: «Свет континента Май и тьма континента Зохр нашли общий путь на земле».
Виль тряхнул головой и задумался. Надо срочно куда-то все это деть. Он, в конце концов, просто мальчишка, а не Дух Жизни, и не его дело лечить континенты. Он не понимает этого, и понимать не желает.
Мальчик почувствовал злость. Он резко вскочил, пнул камень, взбив кучу пыли, и тут же запрыгал на одной ноге. Ночной демон им всем друг! Прыгая попеременно то на одной ноге, то на другой, он забормотал песенку:
Лунные лучи серебрили фигурку мальчишки. Вилю казалось, что какой-то взрослый одобрительно слушает его песенку, улыбается и кивает.
В эту ночь Виль так и не смог заснуть. Его разум крутился, как блоки и шестеренки у хитрой машины. В голове мальчика сами собой вспыхивали чертежи и схемы. Он понял, что ему все равно придется сделать весы. Бесполезную деревянную штуку. И поставить на самое видное место. Иначе эти две странные пуны так и будут болтаться вокруг него и никогда не отвяжутся.
Первые дни жизни в Тайнге выдались для Онера напряженными. Он не прогнозировал будущее других, а создавал свое. Это было не в пример тяжелее. Пришлось несколько раз сходить на железнодорожную станцию, объяснить ситуацию погрязшим в рутине геопсихологам. А ситуация была такова: он, Хассер, ведущий социоматик планеты, и его секретарша, Ийя Олен, в девичестве Иер, становятся организаторами и единственными сотрудниками Тайнгского филиала Академии Контроля и Управления. Филиал, как указал Хассер в разосланных телеграммах, будет основан в связи с непредсказуемым поведением Тайнгской силовой аномалии. В качестве основного аргумента социоматик приводил случай с подопытным Демером Оленом, который, согласно полученным данным, попал на планету Бедгог.
Неизвестно, сколько времени продолжалась бы волокита с открытием филиала, если б ученый окончательно не достал своими визитами неразговорчивых пси со станции. Один из них, поминая Дух Опустошения, достал секретное переговорное устройство, называемое телефоном, и сказал Хассеру, что он имеет право на разговор с Академией в Тайме. После этого ученый, вне зависимости от результата, уберется к Духу Опустошения, уже не раз упомянутому.
Ученый кивнул, полистал справочник и набрал личный номер Лаэна Маро, главы Спецслужбы внутренних связей в отставке. Разговор получился коротким.
— Делайте что хотите, Хассер! — отрезал в конце концов Маро. — Только так от вас может быть толк.
В конце декады, когда небо уже затянули осенние тучи, посыльный доставил в Тайнг все необходимые документы. Филиал объявили открытым. Еще через пару дней к воротам дома Некоров подъехала груженная продовольствием телега, и хмурый возничий выдал Хассеру заработную плату, урезанную в несколько раз. Ученый улыбнулся и положил мелкие деньги в сумку на поясе. Можно уже сегодня порадовать Ийю — подарить ей кольцо или ожерелье. Только ей это не нужно.
Первую декаду по приезде, когда социоматик занимался делами, Ийя сильно скучала. Видя это, Певен Некор чувствовал беспокойство — как—никак она его жилица, и он за нее отвечает. К тому же здоровье женщины оставляло желать лучшего. Поэтому помощник старосты отправил жену отвести Ийю к знахарке. Ею оказалась бойкая моложавая женщина с густыми светлыми волосами. Никто не знал, сколько ей на самом деле лет. Когда Ийя взошла на порог маленького чистого домика и увидела целительницу, то сразу расслабилась. Глаза у той были теплого карего цвета — совсем не то, что светлые ледышки у прочих людей.
— Садись, милая, — сказала знахарка, пододвигая стул. Ийя тяжело села.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Лейта, — улыбнулась целительница. — Лейта значит «трава». Вот я и стала травницей. А тебя, как я слышала, зовут Ийя.
ebooksa