Только мы

Что самое смешное во всем этом, так это то, что мы, пусть плохо, но способны жить в их мире, а вот они в нашем — никогда. Ведь там им было бы не с кем конкурировать, некого давить, да просто нечем заняться. В нашем мире никому не пришлось бы продавать частицы своей души ради куска хлеба. В нашем мире каждый был бы занят тем, что он любит, тем, что получается у него лучше всего. Им этого не понять. Сколько раз пытался объяснить даже самым лучшим. Не доходит. Потом только понял, что нет смысла объяснять. Что-либо осознать способен только тот, кто готов к этому. Иначе, к сожалению, не бывает. Можно подтолкнуть, дать повод поразмыслить, но не более.

А ведь мы сами тоже очень разные. Порой, на первый взгляд, несовместимые. У нас различные интересы. Общее — одно. Неприятие их мира, их законов и их ценностей, их образа жизни и их понятий. Отсутствие стремления к успеху любой ценой. Для нас цена имеет значение, и очень большое.

Теперь становится понятным, почему ясноглазые вызывают у них такую звериную злобу. Ведь эти дети — символ конца их мира, символ рождения нового, ничем не похожего на прежний. А для нас ясноглазые — последняя надежда. Поэтому мне нужно четко осознавать, что предстоит встреча с лютыми врагами, способными на все, лишь бы остановить возникновение нашего мира. Мира, где никто не сделает другому зла. Почему-то именно это больше всего пугает их. Всегда хотел знать, почему. Не могу понять…»

Назгул, не обращая внимания на других пассажиров, спрятал лицо в ладони и потряс головой.

— С вами все в порядке, сэр? — тут же подошла к нему стюардесса, улыбаясь, как на американских рекламных плакатах, искусственно и натянуто. — Возможно, вам нужно лекарство?

— Нет, благодарю вас, — отозвался Назгул по-английски.

Забыл, что не стоит привлекать к себе внимание. Бизнес-класс, как-никак. Здесь за пассажирами внимательно наблюдают. Единственное, чего он сильно хотел сейчас — это закурить. И, естественно, не видеть холеных морд других пассажиров. Он ощущал все вокруг до отвращения чуждым. Наверное, не стоит больше, несмотря на удобства, летать бизнес-классом. Слишком противно.

«В нашем мире никому не придется заниматься не своим делом, у каждого будет возможность делать свое и не бояться, что его дело окажется никому не нужным. Каждого поддержат, и каждому помогут. Не затопчут, как здесь, а помогут. Как хочется оказаться в таком мире…»

Незаметно вздохнув, Назгул снова посмотрел в иллюминатор. Впереди замигало табло «Пристегните ремни». Самолет шел на посадку.

Невольно вспомнилось, как любят в этом мире заливать грязью любое благое начинание, и он непроизвольно дернул губами. Сколько раз сталкивался с таким и каждый раз удивлялся, поражаясь, как же так можно. Вспомнилась начатая энтузиастами программа помощи детским домам. Господи, в чем только этих несчастных энтузиастов не обвинили! От воровства до педофилии. Причем обвиняли те, кто сам ничего не делал и не желал делать.

Что ж, они сами виноваты — у их мира больше нет надежды, они не замечают, что мир корчится и криком кричит от боли. А ведь Господь давал им шанс измениться, стать лучше. Они не захотели. Это их выбор и их ответственность. Новый мир возникнет независимо от них, вот только им в нем места уже не будет. И это справедливо.

Назгул заставил себя переключиться на мысли о предстоящей встрече с мистером Халедом. Это будет очень опасная встреча. Нельзя сказать ни единого лишнего слова. Танец босыми ногами в змеином кубле. А ноги-то не привыкли к такому. Но хочешь не хочешь, а придется привыкать. Дети четко сказали, что от него многое зависит. И старый Назгул их не подведет!

Покончив с таможенными формальностями, Назгул вышел в зал ожидания. Надо же, даже вещи не проверили. Пролистали паспорт и шлепнули штамп о въезде. Еще один штамп поставили в разрешении на оружие.

— Мистер Солнцефф? — подошел к нему незаметного вида молодой человек с глазами снулой рыбы.

— Да. — Назгулу захотелось отвернуться и сплюнуть, такое омерзение вызвал у него встречающий.

— Прошу следовать за мной. Вас ждет машина.

Он, ничего больше не говоря, двинулся за провожатым, таща за собой небольшой чемоданчик на колесиках. В дорогу Назгул взял только самое необходимое, еще в игровые времена привыкнув обходиться минимумом. Он с интересом наблюдал за шумной жизнью аэропорта «DFW International» и хмыкал про себя. Слишком большая суматоха. За границей до сих пор Назгул бывал только однажды, да и то — в Финляндии, показавшейся ему сонной и заторможенной.

Идти пришлось довольно далеко, машина ожидала их на одной из платных стоянок аэропорта. Это оказался ничем не примечательный «форд» светло-серого цвета с затемненными стеклами. Однако Назгул сразу понял, что на самом деле машина бронирована.

— В какой отель вас отвезти? — поинтересовался сопровождающий.

— Без разницы, — пожал плечами Назгул. — Главное, в не слишком дорогой.