Пока я делал попытки реанимации Яны, Галя дозвонилась в милицию и теперь, судорожно всхлипывая, пыталась объяснить случившееся. Нет, так дело не пойдет.
– Ну дай, да отдай же! – попытался я отобрать у нее трубку.
Не отдает, вцепилась и булькает в нее. Дернул посильнее. Наконец до нее дошло, кто тут главный, и трубка оказалась в моих руках.
– Алле! – я как-то по-молодецки гаркнул в трубку. Видимо, адреналинчик все-таки пошел. – Кто на проводе? Представьтесь!
– Старший сержант милиции Галкин. Объясните, что случилось?
– Капитан Орлов. Сберкасса на улице Советской, точного адреса не знаю. Попытка ограбления, два трупа или тяжелораненых. Один пленный. Все полностью под контролем! – бодро отрапортовал я.
– Ох ёшкин кот, держитесь там… – посоветовал мне далекий Галкин и зачем-то повесил трубку.
– Ну и ладушки, – ответил я в запикавшую сигналами отбоя трубку.
Пергидрольная фея приняла у меня трубку и, словно величайшее сокровище, крайне аккуратно положила ее обратно на аппарат. Вдруг она заметила до сих пор полулежащую без сознания Яну и, закудахтав как курица, вскочила и начала выписывать вокруг нее круги. Достала откуда-то графин с водой, начала брызгать и делать всякие странные действия. А я чего? А я отошел в сторону и не мешал. Попаду такой бабище под руку в порыве рвения – и все, мне самому медицинская помощь потребуется.
Внезапно в разбитое окно витрины заглянул тяжело дышащий милиционер. Видимо, с солнечной улицы в полумраке сберкассы было мало что видно, поэтому я услышал немного идиотский вопрос: «Есть тут кто?»
Сразу же за ним, словно стайка любопытных пацанов, начали заглядывать другие. Еще никем не пуганные. А если бы я сейчас был злодеем? Вот так бы и поперещелкал всех, как в тире. Тут на меня накатили вьетнамские воспоминания. Как я устраивал засады на джи-ай, бил из М16 и «калаша» на расплав ствола… Грёбаная война! Я отнял у золотозубой Гали графин, приложился к нему. Как бы хорошо, если в нем было кое-что другое, а не вода!
Вытерев рот, я крикнул:
– Заходи!
Дескать, только вас и ждем.
И этим я как будто прорвал какую-то невидимую плотину. За окном послышались завывания милицейских сирен, заскрипели тормоза подъезжающих машин, захлопали двери и послышались начальствующие голоса. Сразу стало рябить в глазах от обилия всяких погон и фуражек.
Выяснив у меня краткую версию всего произошедшего, у меня забрали наган, вернули ремень, а пузана перековали в наручники. Пока я вдевал назад амуницию, появилась врачиха с большим квадратным чемоданом, на боку которого был красный крест в белом кружочке. Она сначала было кинулась к до сих пор лежащим на полу уркам, но кто-то ее перехватил – мол, этим уже помощь не требуется – и направил к Яне.
Я было сунулся помочь управиться с упругим женским телом, но меня оттеснили в угол пузатые дядьки в чинах. Раз рассказал, два рассказал… Все прибывающее начальство непременно начинало с требования рассказать произошедшее им и непременно сначала. Где-то на четвертом пересказе я услышал Янин возглас «Папа!». Выглянув из-за частокола стоящих передо мной фуражек, я увидел генерал-майора. Немного странного на лицо – больше похожего на какого-то якута. Узкие глаза, мясистые щеки… Остальное – китель, штаны с лампасами – все как положено по фэншую.
Распространяя вокруг себя волны тишины, генерал медленно оглядел помещение. Покачав головой, он аккуратно подошел к Яне, перешагивая лужи крови и мусор на полу.
Бросившись ему на грудь, дочка начала всхлипывать и рассказывать свою версию произошедшего. До меня доносилось только «а я… а он… они… а потом он…». Выслушав ее и немного успокоив поглаживанием, «якут» отлепил девушку от себя и усадил в кресло. Затем подошел ко мне. Следаки встали в кружок, я вытянулся и козырнул.
– Товарищ генерал-майор. Капитан Орлов, нахожусь в увольнительной, зашел в сберкассу положить денежное довольствие на сберкнижку. При попытке ограбления задержал одного, убил двоих. С нашей стороны потерь не имеем.