– …а первая моя жена уже на второй год совместной жизни сменила свое имя, даденное ее мамашей, на более подходящее «Мегера». Но доця это так… яблочко. Яблонька-то мама – для меня теща и я ей – зять, определенно стал поперек горла. Голосит как-то: «Пойду, утоплюсь, у-у-у… пожалеете!», а сама глазом стреляет – ждет, что я ей: «Да куда ж вы, да не приведи господь!»
А я ей: «Ма-ма! – (Квакающие обертоны Ермилкина в этом нарочитом «мама» выражали всю степень издевательства.) – Ма-ма, когда пойдете топиться, обязательно привяжите к ноге буек… чтобы я вас потом смог найти и к берегу отбуксировать. Негоже такое счастье на съеденье одним рыбам».
Перепелица цедил, смаковал сладкое хмельное, если честно, не особо прислушиваясь (байка по пьяни звучала уже не раз). Думал о своем: «Говорили, в Сирии за пультами управления сидят наши, не доверяя криворуким арабам технику. А нас?..»
Пока учебная работа была штатная, почти рутинная. Ни собственное, ни аргентинское командование почему-то в спину не подталкивало. Иначе говоря, без «горячки».
До авиабазы тут было всего ничего. При дрессировке кубинцев и аргентинских специалистов «захват» и «сопровождение» отрабатывали на взлетающих и садящихся «борта́х» – от истребительной авиации… до транспортных С-130, что отправлялись к Фолклендам.
Были все основания полагать, что вскоре и их батарею по завершению подготовки отправят туда же. Домыслы эти строились в основном на данных, полученных с непосредственных мест боевых действий, из разговоров с очевидцами (к батарее прикомандировали двух аргентинцев-ветеранов, успевших повоевать).
Параметры «Осы» по высоте наиболее подходили для борьбы с той авиацией, что донимала аргентинские войска на островном плацдарме. Дальние «Вулканы» за бестолковостью своих высотных бомбометаний уже давно в небе не появлялись. А вот геликоптеры англичан и особенно их страшилки «черная смерть» – «Харриеры» – летали не выше пяти тысяч метров[48]. Цели как раз для «Осы».
Однако ходили и другие слухи – что батарею так и закрепят за авиабазой.
«Получается, что нас и не собираются посылать на эти самые Фолкленды… “и подвиг свой не совершу”. Иначе говоря, “боевых” и, что неплохо бы, сбитых не будет? Вот досада-то…»
А на следующий день прилетел полковник из штаба советской миссии с приказом: «Готовить батарею к переброске в зону боевых действий».
Распорядок дня по определению не чета флотскому – время можно было вымерить тютелька в тютельку, успев и с утренней прогулкой и с неприхотливым завтраком.
И район, где находилась его служебная квартира, Терентьеву нравился – минуты и ты на Фрунзенской набережной (естественно, ребята из «наружки» неизменно паслись в стороне).
Сначала просто нравилось пройтись, нагулять интерес к утреннему перекусу, останавливаясь поглядеть на ранних «пташек» – рыбаков, что нет-нет да и выдергивали бьющий хвостами улов, иногда перекинувшись парой слов: «Ого!», народ порой тянул таких «кабанчиков» – любо-дорого! Публика самобытная и своеобразная… появились даже «знакомые» дедки.
Потом вообще решил: «А чего бы не заняться пробежками?»
Правда, парк Горького, напротив через реку, был предпочтительней… поэтому, как правило, переходил через Крымский мост и уж там – по Пушкинскому променаду, по прибранным или усыпанным листвой аллейкам.
С утра на столицу опустился туман. Его привлекла река, что, петляя, тянула свои спокойные воды через весь город. Он обволакивал московские многоэтажки бледной дымкой, плотно окутал саваном кремлевские башни… и когда всплакнувшее бабье лето, наконец, разогнало лучами солнца его остатки, влажно блестящие древние стены и мостовые почти как в песне красило «нежным цветом».
Москва восьмидесятых не знала дорожных пробок, не надо было рассчитывать, подгадывать заранее – постоянно пасущаяся «гэбэшная» «Волга» всегда вовремя успевала к назначенному часу, привозя его на так называемое «место работы».
Каждое утро, за редкими выходными, автомобиль мягко подкатывал к КПП Боровицких ворот… Подавая документы, стекла дверей необходимо было полностью опустить.
Он все еще значится капитаном 1-го ранга, под своей фамилией, но неизменно по гражданке, морская форма давно покоится на вешалке в шкафу.
ebooksa