— Что ты видишь?
— Ночь.
— Молодец.
Рука прикоснулась к её голове. Она испуганно дёрнулась, будто кусок льда закинули под одежду.
— Видишь ли, когда я вышел из лагеря, вон туда, где полчища зомби, гоблинов и других фэнтезийных тварей, мечтающих обглодать мои кости, ожидают на каждом углу, было только утро. Солнце так ярко светило. Знаешь, мне как-то не по себе от него. Стоит только выйти под его лучи, как всё тело замирает, сложно становится дышать, а кожа чешется. Не люблю солнце.
Рука сползла к её затылку, а губы приблизились к уху, на котором висит серёжка со сверкающим голубым камешком.
— Ну и вот. К чему я клоню.
Рука сжала волосы на её затылке. Её губы приятно поджались.
— Я весь день ставил жизнь на кон, чтобы добыть еду не для себя, а для вас всех, а стоило мне только прийти сюда, как меня можно сказать прямым текстом послали на верную смерть, мой дядя и человек, которого я уже глубоко внутри начал считать своим другом ну или же человеком, который в случае чего защитит мой тыл.
Носом провёл по её щекам.
«Приятно пахнет»
Звук её дыхания успокаивает.
«Надо идти к Розе. Надеюсь, она ещё не уснула»
— Ты, наверное, и так поняла, что у меня был хреновый день и я наверняка устал подумала ты. Да и правда смертельно устал. Но я даже в таком состоянии не прогнал тебя, хотя с самого начала знал зачем ты пришла. Знал, так я думал, но видимо не до конца. Видишь ли, я плохой человек, даже очень. Меня по праву можно назвать неадекватным, убийцей, выродком, да кем угодно.
Рука сама потянулась к её груди. Стоило только сжать её грубо, как она резко вдохнула.
— Да, меня каждый человек на этой планете может назвать любым оскорбительным по его ограниченному мнению словом. И он скорей всего будет прав.
Сжав её лицо, я повернул его в себе. Её бледно-зеленоватые глаза, что так красиво переливаются в свете лампы, смотря на меня, но не в глаза. Ей не хватает на это смелости.
— Но есть всё же исключение. Их не много. И скажу тебе парочку. Я не насильник, ведь не вижу в том, чтобы силой взять женщину ничего возбуждающего. Если она не хочет этого то, какой тогда в этом смысл? Я все равно не кончу так, что это в двойне бессмысленно.
Руки напряглись, её губы разомкнулись.
— И ещё одно оскорбление. Я не педофил. Нет, я уверен. Ведь я не могу им быть. А знаешь почему?
ebooksa