Убей или умри!

22
18
20
22
24
26
28
30

Впервые, оставшись наедине с девушкой я не думал о том, как я выгляжу, и что мне надо делать. Меня перло от её мягкости, от своей силы, от того, что все будет именно так, как я хочу.

Я слегка надавил ей на плечи, и Настя охотно встала на колени. Она развязала пояс моего халата и распахнула глаза.

— Ох какой он!

— Какой?

— Красивый…

Понятия не имею, что она там увидела красивого, да мне сейчас было и наплевать. Настя своими простодушными словами и своим оханьем заводила меня еще сильнее.

Я запустил пальцы ей в волосы и надавил. Бисквитик ловко облизала головку и наделась пухлыми губками на мой член.

— М–м–м, — старательно зачмокала она, — ммням…

Она определенно знала, что делала. Я не ожидал от этой кокетливой, но вроде скромной девчонки такой прыти. Бисквитик сосала ловко, умело и с большой охотой.

Её губки скользили по члену взад вперед, принимая его все глубже. Не прерываясь она сбросила с себя кофточку, и осталась в узком спортивном топике из которого её большие сиськи почти выскакивали.

Кайф невероятный. Я никогда еще в жизни не получал такого удовольствия от миньета. От нетерпения я начал двигать бедрами, трахая её в рот. Бисквитик широко распахнула глазки, но справилась, только вдруг не то протяжно простонала, не то замычала через плотно сжатые губы.

Это окончательно сорвало мне крышу. Я отпустил её волосы, позволил освободиться ротиком от члена, а потом вскочил и опрокинул податливую девчонку грудью на кушетку.

Её налитая попа торчала вверх. Я нетерпеливо стянул с нее брючки вместе с трусами и провел ладонью между ног. Мокро. Пиздец, я раньше думал, что слово «течет» встречается только в пошлых анекдотах.

Но Настя текла так, что даже бедра на внутренней поверхности были влажными. Я погладил ее пальцами раздвигая шире ноги, и она выгнулась по–кошачьи и стала тереться грудью о кушетку.

— Андрей… пожалуйста… возьми меня… Андрей… я хочу почувствовать тебя внутри.

Она уже не пахла ежевикой. Это был запах желания, запах мягкой податливой самочки отдающейся самцу.

Я вошел в нее совершенно без всякого сопротивления. Это был неожиданный, и какой–то совершенно дикий секс. Я навалился сверху, рыча от ярости и восторга, вбивая в нее раз за разом свой член, а она поскуливала снизу, оттопыривая попу и прижимаясь ягодицами к моим бедрам.

— Даааа… ооохх… даа… ой, блядь, как хорошооооо…

Настя вдруг напряглась всем телом, так что даже внутри сдавила мой член, и мелко–мелко затряслась, а потом разом расслабилась.

— Рррааааа!