День весеннего благоденствия – день моей свадьбы. День, который я очень жду, но о котором пытаюсь забыть.
– До него еще почти два месяца, – заметила я.
– Время пролетит быстро, Белль. Оно быстрее, чем ветер.
Эштан зачем-то сошел с мощеной дороги, перепрыгнул через поваленное дерево и опустился на колено перед невысокой снежной горкой – здесь снег еще не успел потемнеть.
– Ты чего? – удивилась я.
– Драконовы подснежники, – улыбнулся он и немного раскопал снег – на свет появились зеленые стебли, увенчанные золотистыми цветками.
– Серьезно? – воскликнула я. Драконовы подснежники были редкими цветами, и я даже не знала, что они растут на территории академии. По старинным поверьям, нужно было съесть лепесток драконова подснежника, чтобы исполнить желание. Мы с братьями все детство по весне искали эти цветы и никогда не находили, хоть бабушка утверждала обратное. Уже став взрослыми, мы узнали, что в нашей провинции драконовы подснежники никогда и не росли. Им нужны более теплые земли. В нашем зимнем холоде им не выжить.
– Какие красивые! – сказала я, пробираясь к Эштану. Цветы действительно были прекрасны. Они сверкали на вечернем солнце словно золото. Теперь понятно, почему о них слагали поверья.
– Красивые, – согласился Эштан. – И они подходят тебе.
– Бабушка говорила, что их лепестки исполняют желания, если их сьесть, – вспомнилось мне.
– Тогда пусть они исполнят все твои желания, Белль
Я ничего не успела сказать, как он сорвал несколько штук и протянул мне, радостно улыбаясь.
– Эштан… Их нельзя рвать! – воскликнула я. – Они же погибнут!
– Что? – растерялся он, а драконовы подснежники вдруг вспыхнули в его руке и стали черными, будто обуглились. У меня из груди вырвался вздох разочарования. Бедные цветы.
– Что я наделал, – вдруг прошептал Эштан и глянул на меня большими глазами, полными отчаяния, которое я никогда прежде в них не замечала. – Что я наделал, Белль?
– Эштан…
– Я всегда приношу несчастья. Даже цветы умерли в моих руках. Что говорить о людях? – На его лице появилась кривая улыбка. – Все, до кого я дотрагиваюсь, вынуждены страдать. Я проклят.
Он опустился на колени и закрыл лицо ладонями, а я подошла к нему, присела рядом на корточки, не боясь запачкать платья, и обняла за плечи. Как друга, не как мужчину.
– Эштан, все хорошо. Ты же не знал! К тому же, это просто цветы.
Его плечи дернулись, будто бы он заплакал, и я стала успокаивающе гладить Эштана по спине.