— Ты знаешь, сколько воинов погибает в Приграничье за год? — неожиданно спросил он. — Сколько жен остается без своих мужей, что идут в гвардию? Сколько человек пострадало во время попытки переворота?
Голос императора был на удивление спокойным. И это пугало.
— Почему ты спрашиваешь?.. — сглотнула Этель.
— Это люди, которые нас защищают. Они жертвуют собой ради императорской семьи. Но есть ли смысл в этих жертвах? Ты наплевательски отнеслась не к правилам дворца и даже не ко мне. Ты оскорбила тех, кто защищает твою семью.
— Папа, я не хотела, — прошептала принцесса. Лучше бы он кричал!
— Ты меня разочаровала, дочь, — устало сказал император, поворачиваясь к Этель, и эти слова ее поразили в самое сердце точно молния.
— Но я…
— Не оправдывайся, этого не нужно. Меня не интересуют причины. Сколько бы я ни хотел защитить тебя и твоих братьев, я все равно останусь в ваших глазах деспотом, верно?
— Нет же! — нервно воскликнула Этель. — Просто, понимаешь, я…
— Я же сказал — без оправданий. К тому же я и так прекрасно знаю — ты сбежала в таком виде, чтобы встретиться с мужчиной.
— Его тоже схватили?!
— А как ты думаешь?
Взгляд отца был таким, что Этель хотелось закрыть лицо руками, чтобы не видеть его. Она чувствовала себя безумно виноватой. Она привыкла видеть в глазах отца нежность, а не разочарование.
— Это моя вина. Я плохо занимался твоим воспитанием, — продолжал император. — Я не внушил тебе, что ощущение безопасности гораздо ценнее ощущения мнимой свободы. А семья важнее интрижек и приключений. Поэтому был наказан. При всей моей любви к тебе, дочь, я не могу оставить это просто так. Ради твоей же безопасности. На рассвете ты отправишься на обучение в Ивовую долину[1]. Оно займет год.
У Этель перехватило дыхание. Только не это! В Ивовую долину высокородных ссылают для исправления! Это почти тюрьма, где учат послушанию и смирению. Никакой свободы, никаких нарядов, балов и слуг. Ничего из того, к чему она привыкла!
— Год? — потрясенно прошептала принцесса. Отец сдвинул брови к переносице, но ничего не ответил. Казалось, ему самому нелегко далось это решение. Он молчал и Этель тоже молчала, комкая ткань широких мужских брюк. Ей было страшно и за себя, и за Тома.
Молчание нарушил личный секретарь отца, который всюду его сопровождал. Он заглянул в библиотеку и деликатным тоном сообщил:
— Ваше величество, прошу простить за то, что помешал Принц Даррел просит у вас срочную аудиенцию. Его сопровождает графиня Ардер.
— Потом, — отмахнулся император.
— Его высочество настаивает на немедленной аудиенции. Говорит, это важно.