Библиотекарь государя. Буква

Надо будет не забыть и подойти к Алевтине Игоревне, чтобы узнать по поводу полагающихся бонусов… вдруг чего интересного удастся получить. Мало ли.

— Странно, что Герцен обогнал даже Винокуров. — Не понимал Иван.

— Почему странно? Видимо, вне тренировок она училась не особо хорошо. Вот и результат.

— Возможно. — Развёл руками здоровяк.

Иван вдруг захотел в туалет и поэтому отлучился. Я стал дожидаться его в коридоре. И вот, стоя возле туалетов, услышал чей-то плач. Он доносился из женской уборной. Я чуть приблизился к двери и стал прислушиваться. Если слух не обманывает, то это плачет Анна. Герцен.

Хотел уже было постучаться и спросить, что случилось, но тут же передумал.

«Не-не-не. В третий раз я на это не поведусь».

Уже стоит взять за правило, если тебе кажется, что Герцен нуждается в помощи, забудь. Твоей помощи никто не ждёт. И если вмешаешься, по итогу выйдет ещё хуже, чем было ДО.

Так что — нет.

И хотя сердце немного покалывает, когда плачут девушки и дети, тем не менее… не стоит.

— Да-а-а… знатно я опорожнился! — Из туалета вышел Иван, изображая из себя настоящего барина.

— А можно без подробностей?

— Хе-хе. Я подумаю… так, а что это за звук? Кто-то плачет? — Здоровяк притих, прислушиваясь.

— Не-не, тебе показалось. Пойдём.

И мы уже сдвинулись с места и пошли по коридору, как дверь женского туалета отворилась. Я обернулся и увидел заплаканную Герцен. Лицо девушки отдавало краснотой, вокруг глаз была размазана тушь. Она глядела на меня исподлобья.

— Эм…?

— Андрей, постой. — Произнесла Герцен. — Пожалуйста. Не уходи. Давай поговорим.

— Ну-у… — Я поднял голову и с недоумением посмотрел на Ивана. — Ты иди к машине, а я тебя скоро догоню.

— Как скажешь. — Ответил здоровяк и пошёл дальше.

Мы с Герцен присели на лавочку у окна. Она продолжала хныкать, но уже почти успокоилась. Я глядел на неё с недоверием, но с каждой секундой всё сильнее оттаивал. Редкие люди, проходившие мимо, недоумённо посматривали на нас. Предзакатное солнце за окном освящало коридор ярко оранжевым светом; казалось, что стены пылают огнём.