Помещица Бедная Лиза

Небольшое зеркало висело на двери комнаты. С гребешком в руке я подошла к нему и не заорала только в силу полного отупения. Вот это что? То есть кто? Это я, что ли? Ой, мама, чудище-то какое!

В зеркале отражалось нечто лохматое до невозможности, опухшее до узких, монголоидных глаз, красное лицо и такой же опухший и красный нос. С грехом пополам и с клоками выдранных волос, мне удалось пригладить ту копну соломы, что у нас волосами зовётся. Нашлись и несколько простых металлических шпилек. Скрутив пучок волос на затылке, и закрепив его шпильками, я ещё раз посмотрела в зеркало. Нет, это точно всё-таки я, только опухшая до изумления. Да, пить надо меньше. Только я успела отойти от двери, как она распахнулась и на пороге комнаты появилась сухопарая женская особь неопределенного возраста, в таком же сером платье, только украшенном кружевным жабо и таким же воротником. На носу строго сидело пенсне и холодно поблескивало стеклами. Дама строгим голосом произнесла.

-Мадмуазель Арсентьева, вам следует немедленно пройти в кабинет директрисы института графини Мазулевич. Следуйте за мной!

И повернулась к выходу. Я растерянно оглянулась на Федьку, он успокаивающе махнул лапой - иди уж, мол!

И я пошла. Путаясь в подоле длинного платья, стараясь не наступить на таки развязавшуюся ленту одного "тапка", спотыкаясь через шаг. Мы шли длинными коридорами, пустыми и гулкими, с тянущимися вдоль одной стороны дверями каких-то кабинетов. Я украдкой бросила взгляд в окно, мимо которого мы сейчас проходили. За окном точно была зима, голые ветки деревьев четко прорисованы на фоне серого неба, вдалеке виднелась ажурная ограда и какие-то здания, не разглядеть их толком отсюда. Больше похоже на Питер, чем на Москву. В общем, все страньше и страньше, как говорила одна небезызвестная героиня Кэррола.

Наконец, мы поднялись на один этаж выше. Здесь было теплее, чем там, где я очнулась, на стенах висели живописные полотна и портреты каких-то напыщенных личностей в старинных костюмах, а перед кабинетом директрисы даже ковер лежал на полу. Постучавшись, дама вошла в кабинет, подтолкнув меня так, что я чуть не растянулась на полу. Затем она присела в реверансе, больно ткнув меня острым локтем прямо в ребра. Я тоже быстро изобразила какую-то позицию, будто я собралась плясать тарантеллу. Хорошо, длинное платье скрыло мои заплетавшиеся ноги. Правда, выходя из этой позиции, я все-таки начала заваливаться вбок, но своевременный очередной тычок вернул меня в вертикальное положение. Пока дама докладывала о моем появлении, я постаралась незаметно оглядеться. Кабинет казался темным из-за перегруженности его темной, массивной мебелью, душным из-за нескольких ковров и резкого запаха лампадного масла, из тихо курившейся лампады в углу с несколькими иконами.

За письменным столом сидела дама в возрасте, но выглядевшая довольно моложаво. Белокурые волосы взбиты и уложены в высокую прическу. Шёлковое платье с небольшим декольте и пышными рукавами до локтей. На шее украшений нет, но серьги в ушах и перстни на пальцах имелись.

-Подойди поближе, дитя мое! Присаживайся!

Голос у директрисы был мягким и ласковым. Я насторожилась. Никогда не доверяла таким голосам, но послушно подошла и присела на краешек вычурного креслица с тонкими гнутыми ножками, прямо стиль ампир какой-то. А, может, и барокко, я в этих стилях, как свинья в апельсинах, разбираюсь. Тем временем директриса продолжала тем же голосом.

-Мадмуазель Арсентьева, вынуждена с прискорбием вам сообщить, что мы получили известие от приказчика вашего отца. Ваш батюшка, Иван Сергеевич Арсентьев скончался две недели тому назад и вам надлежит явиться в ваше поместье в Курской губернии. Так же сообщаю, поскольку ваше обучение в нашем институте было оплачено вашим батюшкой по первое число сего месяца, то мы вынуждены вас отчислить из состава пансионерок института с сегодняшнего дня. Подорожную и билеты на проезд по железной дороге до Курска вам выдадут, так как они были заранее оплачены господином Арсентьевым. Надеюсь, у вас все будет хорошо. И впредь рекомендую придерживаться в своем поведении высоких норм нашего института. Ваша вчерашняя выходка с распитием керосина из осветительной лампы - это выходит за все рамки приличия. Не стоит травиться керосином, это не поможет. Можете идти, документы вам принесет ваша классная дама Елизара Леопольдовна, подождёте ее в своем дортуаре.

Я молча повернулась и вышла, совсем не озаботившись реверансом и не реагируя на сердитое шипение вышепоименованной Елизары. Судорожно пыталась вспомнить дорогу обратно до той комнаты, где остались мои вещи и мой кот. Дортуар, то есть. Почему-то это название у меня ассоциировалось с туалетом. Боже, о чем я вообще думаю? Мне надо скорей домой попасть, а я о туалетах думаю. Наверное, потому, что сейчас я чётко осознала - я туда хочу! И если не попаду туда в ближайшие минуты - быть конфузу!

Глава 4

Конфуз! Конфуз! Пропадаю! И вот, когда я уже отчаялась найти заветные дверцы с буквами ЭМ и ЖО, увидела в конце длинного пустого коридора девчонку, которая с ведром и щеткой что-то там надраивала. Неслась я к ней, как к острову последней надежды, на всех парах, паруся юбкой несуразного платья. Подлетая к ней и не переводя духа выпалила.

-Драсти, скажите, где здесь туалетная комната??

Девчонка смотрела на меня, разинув рот. С ней, что, никогда не здоровались? Или она редко видала таких красивых барышень? Но, видимо, что-то угрожающее ее здоровью и целостности организма она таки узрела в моем огненном взоре, ибо испуганно шарахнулась в сторону и пролепетала растерянно.

-Так вот, туточки, как повернете направо по коридору, и будет туалетная комната...

Туточки, тамочки… злобно бурчала я, несясь за тот заветный поворот. Никогда так быстро не бегала, даже когда нашему главе холдинга вздумалось приобщить весь коллектив к здоровому образу жизни, и выгнать нас всех на стадион для сдачи нормативов ГТО. Влетев в помещение, увидела длинный ряд кабинок с закрывающимися дверцами. Быстро заняв одну из них, я с облегчением присела. Как хорошо, что я не надела все эти старинные пыточные сооружения! Мне и этих клятых лент хватило. Кстати, надо завязать тапочек, а то точно где-нибудь упаду. Только едва успела привести себя в относительный порядок, как послышались голоса, и в туалет впорхнула стайка хохочущих девчонок. Я хотела было с независимым видом выйти, и прошествовал мимо них, как услышала свое имя, насторожилась и затихла, как мышь под веником.

-Ах, мадмуазели, слыхали ли вы о происшествии в шестом классе вчера вечером?

-Китти, просим, просим вас, расскажите!

-Так вот, мамзели, мне сегодня утром под большим секретом рассказала Полин, она ведь дружна с Зизи. На прошлом балу в нашем институте был двоюродный брат Зизи, кавалергард Павлоградского полка. Ах, девочки, он такой красавчик!!! Зизи стало жалко Арсентьеву, она все время у стены стояла, ясно, кто ж такую страшилу пригласит. Вот Зизи и попросила кузена, чтобы он один танец станцевал с нею. Он так и сделал. А эта дурочка влюбилась в него! Письма ему начала писать с чувствами. Он вначале Зизи пожаловался, а вчера пришел в институт в часы посещений и вызвал ее в комнату для посетителей. Отдал ей ее письма и сказал, что не может ответить на ее чувства, так как даже не помнит ее совершенно! Там ещё были мамзели с посетителями, все слышали. Арсентьева выскочила как ошпаренная, а вечером в дортуаре взяла и выпила керосина из осветительной лампы! Все всполошились, Елизара Леопольдовна отправила за доктором, он с ней что-то делал, а потом она ревела всю ночь! Ах, мадмуазель, я просто не понимаю, как могут такие уродины мечтать о любви красавцев! Сидишь в своей деревне и сиди дальше. Бог даст, выдадут замуж за соседа подходящего, а то захотела!