-Лизавета Ивановна, на двух полях завтра сев хлебов начнем. А свеклу не раньше чем, через неделю только можно начинать. А там и на огороды надо переходить. И, воля ваша, Елизавета Ивановна, но Проньку с Гаврилой я выгоню! Сегодня утром отправил их пахать поле у леса, так приезжаю потом, конь стоит в борозде, а они спят под кустом!
Ну нигде эти лодыри не нужны! Но теперь не крепостное право, я могу их просто уволить и больше не заботиться об их дальнейшей судьбе. Пожалуй, так и сделаю.
-Хорошо, Роман Савельевич, делайте, как считаете нужным, мое одобрение вы получили. Я с этими двумя личностями и их ленью уже знакома, так что ничуть не удивлена. Ещё какие-нибудь вопросы есть?
Управляющий протянул мне пакет.
-Вот по дороге почтаря встретил, верхами ехал, почту развозит, почтовая карета не проходит ещё.
Я положила пакет на стол, прочитаю позже, судя по весу там журналы. Роман ещё немного посидел, потом встал.
-Пару дней и подводы до Курска пройдут, надо начинать готовить обоз да все бумаги для него. Вы поедете или я?
Подумав, я решила, что мне надобно бы поехать самой, надо в банк зайти, купить ещё кое-что мелкого. Роман ушел, а я вскрыла пакет. Там действительно было три журнала и письмо. При виде размашисто почерка у меня екнуло сердце - этот почерк я уже видела однажды. Открывала я письмо с осторожностью, как будто разминировала минное поле.
"Любезная супруга Елизавета Ивановна!
По здорову ли вы находитесь? Вы меня весточками не балуете, поэтому мне ничего неизвестно о вашем состоянии. Впрочем, вы и не обещались писать. После вашего визита в Москву, мои родители находятся в совершенном восторге от вашего ума, рассудительности и обаяния и в каждом письме передают вам привет, видимо, надеясь, что мы с вами находимся в переписке. Я не стал их разуверять, дабы не тревожить понапрасну. Но хотел бы вас известить, что через месяц я, находясь в отпуске, намереваюсь навестить вас, как примерный супруг, в вашем имении.
За сим разрешите попрощаться.
Неизменно ваш супруг, князь Сергей Шереметов"
Из письма было понятно - князюшка раздражён. И очень сильно. Та, о которой он хотел бы забыть, пусть не до конца, но на длительное время, опять проявляет свое существование, даже в виде восторгов родителей и бесконечных приветов "милой Лизоньке". И ведь не ответишь родителям, что он даже не знает, жива ли супруга или уж по счастию, померла?
Ишь ты, одолжение мне решил сделать, навестить, как примерный супруг! Да нужен он мне здесь, как валенки на пляже в Анталье! Нет, надо срочно писать письмо с отказом, пусть проводит время в Москве, едет на воды на Кавказ с братом и его супругой, да просто пусть по бабам кобелирует, нечего ему здесь делать, сверкать тут своей красотой! Внезапно озлившись, и на него и на себя заодно зачем-то, я быстро написала ответ с отказом, запечатала письмо, чтобы не передумать. Буду в городе - отправлю. Сейчас, при наличии железной дороги, почта ходит быстро и исправно, за месяц уж хоть как получит ответ.
Посевная прошла достаточно неплохо. Роман за эти две недели похудел и почернел от загара, спал урывками, не раз засыпал за поздним ужином, но в сроки мы уложились. Я тоже, как могла, участвовала в этих мероприятиях. Правда, перед этим изрядно шокировав не только местное население, но и даже такого, с прогрессивными взглядами, человека, как Роман.
Дело в том, что я не умею ездить верхом в дамском седле! Поэтому, велев Кузьме седлать лошадь под мужское седло, сама помчалась переодеваться. Раскопав в своем схроне, достала те самые лосины-галифе из моего мира. Надев их, вынуждена была признать, что теперь не такие уж они и галифе. Надев на всякий случай длиннющую Кирюхину толстовку, неизвестно как затесавшуюся среди моих вещей, которая была мне как раз по колено. Закатав на два раза рукава, наплевав на то, что плечи сей куртки на мне неумолимо стремились к моим локтям, подвязала волосы на манер бананы, выплыла этакой красоткой на крыльцо. Кузьма, державший лошадь под уздцы и о чем-то беседовавший с Семенишной, резко замолчал и застыл с открытым ртом. Семенишна, обернувшись посмотреть, что там такое, начала мелко креститься и бормотать.
-Свят! Свят! Свят!
Однако меня оригинально встречают! Сделав морду кирпичом, независимо прошла мимо застывших конюха и экономки, я взгромоздилась на своего Буцефала и тронулась к выезду. Поджидавший меня у ворот Роман, только крякнул, узрев меня, неотразимую. Всю дорогу до садов, он косился на меня, но благоразумно помалкивал. В садах тоже шли работы - обрезка, окуривание некоторых деревьев чем-то едким, побелка стволов, замазка трещин коры от зимних морозов. Старший садовник что-то рассматривал, огорчённо качая головой. Он стоял возле тонких прутиков, которые сиротливо торчали в ряду таких же. Очевидно, это и были те саженцы, что выписывал Иван Андреевич. На мой вопрос садовник огорчённо вздохнул.
-Нет, барышня, прижились! Зайцы, будь неладны, обгрызли кору снизу у саженцев!
Роман сказал.
ebooksa