Вторая часть тренировки, как сформулировал Радион, включала в себя непрерывное избиение меня почти в течение часа.
Он дважды ударил меня по руке, один раз по запястью, а другой — по локтю. Даже немного ранил, супостат проклятый. Еще один удар по голове вызвал у меня головокружение.
К концу спарринга весь я был в синяках и полон негодования по отношению к учителю.
Я поклялся отомстить ему в следующий раз, надеясь, что этот момент отодвинется как можно дальше в будущее. После завершения тренировки мы пообедали вяленым мясом.
Для размягчения жесткого мяса мы использовали воду, и вкус был почти таким же превосходным, как и сама еда. Яблоки я хранил до вечера, чтобы поесть их перед сном.
Затем он показал мне мою лошадь — убогую клячу «Плотву». У него был свой уважаемый боевой конь по имени «Граф», и он выглядел, как полагается.
— А я еще не хотел брать вторую лошадь, — бросил Радион, прежде чем я успел высказать свое недовольство по поводу менее благородного животного. — Кажется, боги тебе улыбаются.
— А как ты верхом на коне добрался до острова? — спросил я, едва держась на лестнице, ведущей к храму.
Жрец кивнул в сторону:
— Лето подходит к концу, можно проплыть по мелководью от берега реки. Вода коню только до шеи.