– С удовольствием.
– И если две пары уходят в течение двух дней – берете вперед всю партию. Выкупаете. Все пятнадцать пар.
– По сотне за пару.
– По две сотни. И тогда можно будет подумать о расширении ассортимента.
– Обувь при вас?
– Да.
– Тогда как обычно: идите в отдел, оставляйте, оформляйте. Приходите послезавтра.
– Я приду послезавтра. Но – зачем?
– Не знаю. Для начала заберете деньги, если ваш товар уйдет так же быстро, как обычно, а там видно будет. У вас все, господин Сигорд? Извините, меня ждут другие дела.
– До встречи.
Сигорд пришел послезавтра и забрал свои четыреста талеров. Он уже и не рад был, что затеял наступление на магазинщиков – и так ведь хорошо! Плохо разве получать через день по четыреста талеров? Тысяча восемьсот как с куста, если считать с первыми, проданными с рук, а всей работы – донести ботинки и оформить две бумажки! Господина Виталле, несмотря на обещание, в тот день не было в магазине, а следующий день выпадал на воскресенье, на выходной, и Сигорду пришлось томиться до понедельника, выдумывая себе всяческие ужасы и в диалогах и непреодолимые трудности в условиях сделки.
Победили обе стороны. Принес он в два приема семнадцать пар, и после нудной полуторачасовой торговли в отделе закупок, придирок к царапинам и пятнам, продал все семнадцать, но по цене пятнадцати. Проще говоря, две пары ему забраковали, но он им их оставил, понимая, что пойдут они не на свалку, а на тот же прилавок.
– Вам наличными, или в банк?
– Наличными! Хотя… А что у вас за банк?
– «Первый Национальный».
– Надежный?
– Более чем.
– Тогда… давайте наличные и подскажите, где отделение, я тоже себе хочу открыть, а то боязно по улице с пачками-то ходить.
– Да уж! В этих ваших краях и за десятку зарежут. Район – ой-ой-ёй.
– Нет, днем нормально, но когда стемнеет…