– Я бы не сказал, что они ненужные, – не отрывая от нее взгляда, ответил Лето.
– Ты просто не пробовал без них… Может быть, умнее бы стал…
Лето вновь повернулся к темноте:
– Зря ты так, Кесса. Я всегда хорошо к тебе относился…
– Только не смеши меня, ладно? Ты не способен ни к кому хорошо…
– Ты не права! – Теперь уже он перебил ее.
– По-моему, об этом не ты должен судить – другие.
– Знаешь… – Лето вдруг резко глянул на нее и подошел на пару шагов; Алента на месте Кессы – она стояла ближе к нему – наверняка испугалась бы, но девушка даже не дрогнула. – Я ведь могу и…
– Попробуй!
Теперь они стояли друг напротив друга. В руке Кессы откуда-то возник нож, Лето держал ладони в карманах. Напряжение повисло в воздухе. Алента глянула в сторону прохода, ведущего во внутренние комнаты: лучше позвать кого-нибудь, пока дело не дошло до драки… В этот момент дверь, на которую она смотрела, ощутимо покачнулась. За ней кто-то стоял?
– Черт…
У Лето неожиданно вырвалось ругательство. Алента быстро повернулась к нему и увидела, как он достал из кармана золотую монету… нет, половину монеты с неаккуратным острым краем. По его ладони текла кровь.
– Порезался… Надо же, какая случайность…
– Случайность – это если на ней никакой заразы не было, – едко заметила Кесса. На Лето она смотрела с отвращением.
Все еще разглядывавший покрытый кровью кусочек золота Лето встрепенулся:
– Этот разговор не закончен, Кесса, – произнес он. – В Ариане… у нас еще будет время.
Спустя несколько секунд его уже не было на палубе. За дверью, когда Лето ее открывал, никого не оказалось.
Стих не складывался. Сим чувствовал себя никому не нужным и на всех обиженным. Он всегда знал, что его главная проблема заключается в том, что у него нет своего зрителя… то есть слушателя. Хотя зрителя тоже нет. И почему? Отчего такое может происходить? Ведь он не был бездарен, или некрасив… В Туалоне его в очередной раз не только не оценили, но и обидели.
Потому Сим и решил опять сменить обстановку. Пора было перебираться на левый берег Такаронии. Искать удачу в главном городе людей – Ариане.
Днем вершину черной горы освещало солнце – самое яркое в Тахе. Ночью от нее не отрывали сияющих глаз планеты. Подножие омывали прозрачные воды бесконечного Восточного океана. С запада к величественной одинокой скале вела широкая, в несколько километров, песчаная отмель. Это было уникальное место Мира. Сюда каждой своей частичкой стремилось пламя, подкрадывалась тьма, летел, обгоняя время, ветер, бросались волны, огромные расстояния, в глупой надежде стать частью общего притяжения, преодолевала пыль. Стремились, но не смели тревожить царившего здесь покоя. Вода и песок, тепло и холод, даже солнце и мрак – не боролись здесь друг с другом. Мир был бесконечно счастлив, что снова в его пределы вступила древняя, невероятная сила. Бесценная для него сила. Он был готов бездумно, без малейших сомнений или сожалений, выполнить любую ее прихоть.