Хм… Насколько я успел изучить, главных свойств у «особых» металлов было два. Первое: они очень медленно и стабильно теряли в массе. При этом источали поток энергии, поддерживающий работу либо техник на артефактах, либо способностей на системных устройствах. Второе: они генерировали программируемое поле, на которое, опять же, очень удобно было записывать техники, либо способности. Грофран в отличие от стихийного и системного металла не таял — либо таял очень-очень медленно — также являясь хоть и слабым, но источником энергии. Программируемое поле у него тоже было, но очень-очень неплотное. «Записать» на него какую-то технику или способность ни у кого до этого не получалось.
Про дополнительные свойства — у стихийного и системного металла они тоже были — я уже слышал, но конкретики ни в одном из источников не нашел. Ну и про грофран не знал тем более.
— Какие это свойства? — спросил я.
— Мы знаем только про два, — сказал Трейси.
— Да, — кивнул Франк. — Первое — это изменчивость грофрана. Системное и стихийное поля довольно стабильны. Поле грофрана может впитывать некоторые свойства при воздействии на него. Что дает большие возможности…
— Или вообще ничего не дает, — вставил Трейси.
— Верно, — согласился Франк. — Это может как упростить запись техник, так и, напротив, сделать ее невозможной. Проверить нельзя, пока поле грофрана такое слабое.
Комментировать я пока не стал, но мысленно был доволен. Как раз за счет этой самой «изменчивости» «Заступник» во многом и работал. Она позволяла амулету подстраиваться под угрозы, что давало большой выигрыш в КПД. Все бы ничего, вот только недавно я понял, что изменчивость можно было использовать куда эффективнее.
— Второе? — спросил я.
— Второе — региональность, — ответил Франк. — Ну или географичность. По-разному называют. Смысл в том, что на разных планетах, и даже на одной планете, но в разных местах грофрановое поле становится сильнее или слабее.
Вот тут… я удивился.
— Не понял, — нахмурился я. — В Праджисе и здесь все одинаково.
Уж такое бы я почувствовал.
— Ты неправильно сказал, — поправил товарища Трейси. — Оно везде одинаковое, кроме нескольких мест. Правда, усиление совсем незначительное. Сначала это вообще считали погрешностью…
— Что это за места? — перебил я.
Сначала я подумал, что мне показалось, но нет. В момент, когда Трейси говорил про «места» я явственно ощутил…
— Шестая и Восьмая, — ответил Франк. — Не полностью планеты, но значительная часть.
После этого я замолчал надолго, старательно прислушиваясь к Книге, но ничего больше так и не ощутил.
Значит… на Шестой и Восьмой грофран по какой-то причине был сильнее. Гм…
— А на Четвертой как? — спросил я после паузы.