Спасти Девять Планет. Том 3

22
18
20
22
24
26
28
30

Я пожал плечами. Главу Перловых (7) сложно было назвать приятной личностью. В этом, судя по всему, плюс-минус все сходились. А вот с его сыновьями я готов был работать. Никита, кстати, обещал скоро поправиться. Не в последнюю очередь благодаря безлимитному доступу к Сердцам. Он все еще находился на Восьмой, внутри рудника, но здоровью его уже ничего не угрожало.

— Ожидаемо, — добавила она. — Леша ему тоже не нравился.

Упомянув мужа, Анастасия смолкла. Своими догадками о том, что Алексей, возможно, был не совсем мертв, я с ней пока не делился. Во-первых, не хотелось обнадеживать, во-вторых… если я прав, то по какой-то причине он ее не предупредил. Да и вообще, как я успел понять, натурой он был крайне скрытной. До конца его мотивов я не понимал до сих пор.

— Это оно?

Пока мы говорили, стенки каньона справа и слева успели сблизиться. И мы уперлись в вырезанные прямо в желтой скале ворота. Каких-то других следов присутствия человека здесь видно не было.

— Видимо, — ответил я.

Граница неопределенности находилась ниже. Где-то на уровне подземелий. Но она «бросала тень» и на то, что сверху. Смутно я ощущал живых поблизости… Гм…

— Думаю, нас уже заметили, — сказал я.

— Да, — кивнула Анастасия.

— Но не открывают. Постучим, значит.

* * *

Дезислав Бойко.

— Они… что?!!

Глядя, на наследника, Дезислав и сам не до конца верил собственным словам. Потому смог только повторить сказанное ранее.

— Просто идут. Мужчина ломает двери и решетки. Автоматические средства почему-то не срабатывают…

— Ты издеваешься⁈ — у Ивана разве что слюна изо рта не брызнула, насколько он был в ярости. — Вы здесь на что⁈

— Охрана… не показала себя достаточно эффективной.

— Что это значит, мать твою⁈

Дезислав замялся. Несколько минут назад, когда никто из подчиненных так и не удосужился дать ему вразумительного ответа, он пошел сам… и просто не смог себя заставить. Несмотря на свой четвертый ранг… и весь свой опыт… он… испугался? Чувство было абсолютно нерациональное, но… по-другому он описать его не мог.

А значит…

— Не могу знать, господин.