Троица переглянулась.
– А кто вместо тебя? – вкрадчиво спросил Змей.
– Вряд ли вы сможете тут что-то поделать. Я желание загадала и перо жар-птицы по воздуху пустила, – сообщила я мужчинам.
На меня посмотрели, как на врага народа, подлежащего немедленному расстрелу.
– Почему хвосты? – обиженно проворчал Финист.
– На память, – хмыкнула я.
– И когда они отвалятся? – подал голос Кощей.
– Когда у вас троих помыслы чистыми станут.
Если бы взглядами можно было убивать, меня мгновенно растерли бы в пыль.
– Завтрак через час, – бросил обиженный в лучших чувствах жених и, не оглядываясь, первым вышел из моей спальни.
За ним последовали и остальные.
Дверь аккуратно закрылась. Я прикрыла глаза. Наверное, нужно было не свиные хвосты просить, а рожки, как у чертей.
На завтрак собрались все, включая зверей, активно выпрашивавших вкусняшки. Не было только детей, но они не доросли еще до общения за столом со взрослыми.
– Ты хотел развлечения? – с явным намеком спросил Кощей у Змея. – Будет тебе развлечение. Скоро прибудут скоморохи. Они развлекут. Всех нас, – с последними словами жених повернулся ко мне.
Взгляд его мне не понравился. Предупреждающий и предвкушающий одновременно. Похоже, кое-кто решил взять реванш. Понять бы еще, что именно он задумал…
Скоморохи действительно прибыли, очень скоро. Их отправили на просторный задний двор. Там труппа из семи человек развернула бурную деятельность: один угол двора огородили, занавесили серой, видавшей виды плотной простынкой, вытащили на свет божий таких же потрепанных перчаточных кукол, явно самодельных, устроили балаган. Собравшиеся на представление слуги довольно смеялись, Змей и Соловей изредка хмыкали, Ванька чуть ли не визжал от смеха. А мы с Никой старательно скрывали зевоту.
– Мам, ну вот как это может быть смешным? – буркнула моя испорченная телевидением и интернетом дочь, уныло наблюдая, как за Петрушкой гонится чудище, внешне похожее на собаку.
Ответить я не успела: отчего-то сдуревший Васька решительно прыгнул на несчастную тряпичную куклу и стал сосредоточенно рвать ее, пугая своим энтузиазмом и артистов, и зрителей.
– Ника, – нахмурилась я.
– Это не я, мам, – открестилась дочь.