— Ну… раз есть компот, то обязательно едем, — рассмеялся Римас.
— Дед, у нас тут намечаются посиделки. Приезжай к нам. И Римас Александрович, и Вера Арсеньевна, и Стас, и все остальные едут сейчас к нам домой. Ждем тебя с Полканом. Потом у нас и останетесь.
Гости разбирали свои тапки в прихожей и смеялись над «креативными» надписями Мики: РАШ, НАГ, ВАШ.
— Внимание, дамы и господа! Здесь и сейчас все для вас: суп с фрикадельками и вермишелью, лазанья с мясом, пирожки с сыром и мясом, салат с помидорами, фасолью, пекинской капустой и сыром. И на десерт печенье, — дурачась, озвучил меню Мика.
— Черт, — стукнул он себя по лбу, — совсем забыл про компот!
— Машенька, неужели ты одна все это приготовила? — удивилась Вера.
— Вера Арсеньевна, Ваня сегодня с раннего утра на работе. Обычно и я принимаюсь за свои рисунки. Но сегодня, уж простите меня, Михаил Римасович, я решила взять отгул.
— Прощаю! — надкусывая аппетитный пирожок, махнул рукой Мика. За твои пирожки, Маша, можно много чего отдать.
— Маш, я уже в который раз говорю тебе: открывай свое кафе, — сказал Саша. Готовишь ты бесподобно!
— А рисует она божественно! К тому же в разных техниках, — тут же парировал Мика.
Ужин всем понравился. После чая с печеньем пошли воспоминания, рассказы старшего поколения. Римас не удержался и пересказал со слов отца Михаила историю о том, как восьмиклассник Нил Горский выступил против увольнения учителя немецкого языка и за то, чтобы иностранные языки продолжили изучать в школах. И было это в суровое сталинское время, когда можно было «вылететь» из школы с волчьим билетом.
— А почему с волчьим? Разве у волков были билеты? — удивился Мир.
— До революции, мой хороший, человек, получивший документ или паспорт с отметкой о неблагонадежности, не мог даже жить на одном месте более 2–3 дней, не говоря уже о том, чтобы получить хорошую работу или достойное образование. Вот ему и приходилось скитаться, подобно волку, — объяснил ребенку Римас.
Но есть еще другая версия. И связана она с прозвищем обитателей ночлежки «Сухой овраг» на окраине Москвы. Ночлежка, кстати, существовала еще в дореволюционные времена. Ее постояльцев называли «волками Сухого оврага». Обитали там, в основном, уголовники, нищие и те, отчужденные, с волчьим билетом, кому не разрешалось проживать в Москве и крупных городах. И это было засвидетельствовано в их документах.
Мир обнял морду Полкана и сказал: «Не беспокойся, Полканчик, никакой ты не чужой. Ты наш, и мы все тебя любим!» И волчище, словно понимая о чем шла речь, лизнул в нос Мира.
Почувствовав, что все после такого рассказа могут уйти в минор, хитрющий Сашка решил рассказать всем о том, как отличился его отец во время выпускного экзамена в художественной школе, из которой он тоже едва не вылетел.
В тот год в качестве эксперимента решено было дать выпускникам художественной школы поработать с обнаженной натурой. Группе Римаса выпало работать с натурщицей. Но вместо юной красотки, о которой они мечтали, им прислали тетеньку лет так за 80, похожую на бойца сумо. И юноше Римасу стало грустно.
Тетеньку он быстро нарисовал. Но чего-то ему не хватало в рисунке. И он сначала пририсовал даме усы, а потом украсил тело… мужским достоинством. Да еще как! Он сделал из него настоящую конфетку, ювелирно выписав каждый нюанс.
Это был не хохот. Это был всеобщий стон собравшихся, постепенно переходящий в гогот с повизгиванием, похрюкиванием, коликами в животе.
— Ну, Сашенька, этого я от тебя не ожидал, — смеялся Римас.