— Поехали! — радостно воскликнула она. И сама от себя не ожидая, обняла и поцеловала Ивана в губы.
— Этот поцелуй, нежный, робкий, неумелый, но такой чистый, я запомню на всю жизнь, — подумал он, отвечая на самый сладкий в его жизни поцелуй.
Они подъехали к дому. Ваня видел, как побледнела Маша и поспешил успокоить ее.
— Ничего не бойся, Машенька. Все будет хорошо. Он выполнит все мои требования.
Успокаивая жену (ах, как удивительно это звучит), он почувствовал прилив какой-то необъяснимой энергии и понял: Игнат не выстоит против него и выполнит все его требования.
Подъехали друзья, и Иван попросил их войти через 15 минут. А Маше дал задание открыть дверь после того, как он попросит ее выйти.
Он позвонил в квартиру. Раздался радостный крик Мира: «Ура! Папа, это Маша!» И тут же они услышали в ответ: «Марш в свою комнату, волчонок!»
— О, у нас, оказывается, гости. Пижон и шлюшка!
— Машенька, иди в комнату, — сказал Иван. Мы тут немного потолкуем.
Маша понимающе кивнула головой.
— Если ты, мразь, еще раз посмеешь оскорбить мою жену, я сделаю тебя инвалидом, — зловеще прошипел Иван, молниеносно нанеся Игнату удар под дых. И тот со стоном согнулся пополам. Вытаращив от ужаса глаза, он пытался вдохнуть воздух.
— Это для разминки. Надеюсь, ты услышишь меня, дядя, и выполнишь все, что я велю.
Игната по-настоящему охватил ужас. Этот самоуверенный тип внушал ему страх, ломал его волю.
— Кто ты и чего ты хочешь? — прохрипел Игнат.
— Я твое возмездие! Сейчас сюда войдут мои люди, и ты подпишешь отказную от Мира. Он сын твоей бывшей жены, которую ты сбил на своей машине и добил окончательно, превратив ее тело в месиво.
— Я… Это был не я, — прохрипел Игнат.
— Это был ты! На своем форде! — Иван назвал номер его машины. Если не выполнишь мои условия, размажу тебя! И твой сын, которого носит твоя любовница, никогда не увидит отца.
Игнат вздрогнул, когда несколько человек вошли в комнату.
— Вы готовы подписать документы или потребуются дополнительные… переговоры? — уточнил Гриша.
— Он готов сотрудничать с нами, — послышался жуткий, прямо-таки загробный голос человека во всем черном, чьи голова и лицо были скрыты под капюшоном.