– Ты че? Боятся все. По домам сидят. Никого с места не сдвинешь. Ну все, некогда мне, покедова!
Арсений добежал до калитки, потом вернулся.
– Да, слышь… Ты к Дуньке-то присмотрись. Что-то в ней такое… В общем, бывай!
Скрипнула калитка, скрылся за ней Арсений.
– Ужо за работой? – послышался голос Митрофана Ильича. – Молодец! А с виду такой… Антиллегентный. Никогда бы не поверил, что стайки умеешь чистить.
– Умею, – сказал Никита. – Я все по хозяйству умею. Даже квашню заводить и блины печь.
– Ну надо же! – удивился Мирофан Ильич. И тут же перешел к другому. – Спал-то как? Слышал что-нибудь?
– Конечно…
– Вот то-то же. Теперь, поди, понял, почему я вас вчера за нечистую силу принял… Ну все, бывай, приехали за мной.
Тут только он заметил, что лицом сер Митрофан Ильич, говорит с трудом.
Никита выглянул за калитку – кто это приехал за Хохряковым? Не личный же автомобиль?
Нет, Хохряков садился в двуколку.
– Но! – сказал кучер, и тощая лошадка медленно двинулась по дороге.
«И эту, наверное, вурдалак укусил, – подумал Никита. Ходит полуживая… А может, полумертвая?»
И вошел в стайку.
Стайка у Хохрякова оказалась немаленькой, коровы на три, наверное, а то и больше, но была она… пуста! Неужели всех его коровушек подкосила болезнь? Приглядевшись, Никита заметил в углу что-то рыжевато-коричневое, что в потемках различить было почти невозможно. Бычок! Небольшой, месяца три, наверное, но болезный! Никита сразу это почувствовал. Приблизился – бычок в сторону дернулся, испугался. Головенку опустил, – чувствуется, тяжело ему. Дыхание прерывистое, взгляд мутный…
– Ну, привет, Тема, – сказал Никита и погладил его по рыжевато-коричневому боку. Тощим оказался бок у Темы, ребристым, прямо как стиральная доска, которую видел Никита в школьном краеведческом музее. В руке остались клочья шерсти. Н-да… Плохо дело…
Спроси у него, почему назвал бычка Темой – не ответил бы. Тема, да и все.
Выходит, и впрямь разгуливают по ночам вурдалаки. Проникают в стайки (а что не проникнуть, когда все открыто), сосут у скотины кровь, заносят инфекцию с кладбища. Вот тебе и болезни!
– Ничего себе игра! – подумал Никита. Какая же это игра! Это – жизнь! Настоящая, жестокая, только чужая для них с Ритой. И вот в этой чужой жизни они и оказались.
ebooksa