— Не хочешь поплавать? — раздается за спиной низкий голос, от какого я вздрагиваю и чуть не роняю тюбик.
— Нет, — мотаю головой, — не хочу.
— Пойдем, — Артем берет меня за руку. Тяну руку обратно.
— Я не умею.
— Хочешь, научу?..
Кажется у меня даже уши загораются. Хочется похлопать по ним и по щекам, но мешает Асадов, который держит мою руку, еще и поглаживает большим пальцем внутреннюю сторону ладони.
— Слишком много людей, Артем. И дети. Я буду только мешать.
Вот. Сказала. И даже голос не дрогнул.
— Тогда намажь мне спину кремом, — обходит он меня и садится на шезлонг, — я сам не достану.
Прямо передо мной оказывается широкая умопомрачительная спина с умопомрачительными рельефными мышцами. Сердце гулко громыхает в груди как набат. Странно, почему никто не оборачивается?
Выдавливаю на ладонь крем и медленно размазываю по загорелой коже. Боже, люди, спасите меня. Если я не скончаюсь от тахикардии, это будет большая удача.
— А теперь я… — поворачивается он ко мне с улыбкой. И какой улыбкой! Змею-искусителю крупно повезло, что наш прародитель Адам не был похож на Асадова. Чихать тогда хотела бы Ева на эти его яблоки.
Представляю, что его руки будут скользить по моему телу и в страхе отшатываюсь.
— Нет! Я сама!
— Но самой неудобно…
— Ничего, справлюсь. Я гибкая, — поспешно заверяю Артема, отбирая тюбик.
Он отдает его с явным сожалением, встает с шезлонга и идет к детям, нетерпеливо прыгающим у спуска в бассейн. А я перевожу дух. Но ненадолго.
На нее сразу все обращают внимание. Все присутствующие мужчины разом поворачивают головы, как будто это не головы, а стрелки компаса.
Севером для стрелок выступает Злата, которая легкой танцующей походкой идет по дорожке по направлению к бассейну. Резко сворачивает и подходит к соседнему шезлонгу, на котором лежит полотенце.
— Доброе утро! — ослепительно улыбается и садится на шезлонг.