Представляю, как он входит в кабинет: «Ну что, Хелена, ты готова стать моей фиктивной женой?» А тут я. Играю мускулами и говорю басом: «Ты совсем ослеп, Асадов, какая я тебе Хелена? Я Ханс». Ну, можно еще Леонид.
Представляю шок Асадова, и это единственная радость, которая мне доступна. Потому что никакие мускулы мне не светят, пока я не сменю пол и их не накачаю.
— К тебе посетитель, — заглядывает Джена, — говорит, родственник.
Поспешно сворачиваю браузер — я пока не готова посвящать окружающих в свои планы. Тем более, что я и сама не определилась. Может, все же ограничиться банальной пластикой?
— Привет, — в открытую дверь входит Берсенев, и меня будто окатывает ледяной водой.
А говорят мысли нематериальны. Материальны, еще и как. Сразу вспоминаются и космические посылы, и запросы во Вселенную. Я не видела отчима с тех пор, как умерла мама. И вот, стоило Артему его вспомнить, он сразу появился.
Как тут не поверить в невидимую материю?
— Скучала? — Ярослав ведет себя как и раньше. Нагло и бесцеремонно. — Что ж ты как неродная, Ленка?
Он нарочно всегда называл меня Леной, в пику маме и бабушке. Знал, как мне не нравится это имя, и все равно называл. Вот и сейчас будто специально дразнит.
— Что тебе нужно? — даже не пытаюсь изображать радушие. Я ему не рада, и он вряд ли ждал чего-то другого.
— Ехал мимо, зашел поболтать. Это тебя не интересуют родные братья, а мне вот на дочек твоих посмотреть захотелось. Я рекламу с ними видел. Такие ангелочки! Ты вообще классно придумала с этим отелем. Вот только, — он наклоняется над столом, — что ж ты на чужого дядю работаешь, Ленка? Возвращайся в семью. Я тебе за девчонок хорошо платить буду, пускай они в моих отелях народ встречают. Бабло лопатой грести будем.
— Не в твоих, — вскакиваю, отталкивая Берсенева, — не в твоих отелях, подонок. А в папиных. И я не торгую своими детьми!
— Смотри как заговорила, — он хватает меня за шею и толкает к столу. — Отели мои, поняла? Твой папаша довел их до банкротства, а твоя безмозглая мамаша ничего в этом не смыслила. Я столько бабла ввалил, чтобы их спасти!
— Это ты их обанкротил, — выплевываю в ненавистное лицо, пытаясь нащупать кнопку вызова охраны. — И не смей оскорблять моих родителей!
— Ты здесь на птичьих правах. У тебя не гражданство, а рабочая виза. Если я захочу, в два счета организую тебе депортацию. Так что следи за язычком, детка. Я могу прямо сейчас найти ему применение, ты слишком красивая, чтобы я на тебя долго сердился. Ну, будь хорошей девочкой! — он пытается меня прижать к столу бедрами.
— Ты забыл, — задыхаюсь от ненависти и бью коленом в пах, — забыл, что я Плохая.
Но Берсенев явно усвоил прошлый урок. Он перехватывает колено и сжимает мое горло обеими ладонями так, что я только хриплю.
— Маленькая сучка, — шипит он. Но вдруг его голова дергается, сам он отлетает к противоположной стене, а я закрываюсь ладонями и сползаю на пол.
Асадов. Не думала, что буду так ему рада.
— Ого, какие у нас защитнички, — сипло говорит Берсенев, держась за живот. Кажется, Артем неплохо его приложил. — Что ты руками машешь, парень, мы тут по-родственному общались. Она просто нервная у нас, всегда такой была.