Я рожу тебе детей

Олег задавался вопросом, откуда мальчишка все знает? Но не выпытывать же у него? Неплохо осведомлен о жизни отца, которого он никогда в глаза не видел, зато, судя по всему, слышал или обсуждал с кем-то подробности их с Алей истории.

— Был женат, — сказал он правду.

— О, вот даже как? Она тоже умерла?

— Нет, мы развелись.

— Слышишь, Лер? Он всех бросает! Нужен тебе такой мудило? У него только машина блестит, а все остальное — грязь и копоть.

Олег давно знал, как любые слова можно вывернуть наизнанку и вложить совершенно другой смысл. Судя по всему, у его сына — отличные задатки, если их повернуть в нужное русло. Он умел.

Змеев себя поверженным не считал, однако объясняться и оправдываться, доказывать, что он не верблюд, — верный способ показать собственную слабость и уязвимость, дать в руки противника (а сейчас они с сыном не пытались найти общий язык, лишь выплескивали друг на друга свою правду, которая никак не хотела становиться общей) очень хорошие карты.

— В общем, ты мне не нравишься, папка. Точнее, дядька. До папки ты не дорос или, еще точнее, не заслужил такое звание. Это, знаешь ли, ответственность, а ты, судя по всему, не привык отвечать. Только бла-бла-бла. А как до дела — то не знал, то не смог, то бросил.

— Если ты ждешь, что я кинусь сейчас доказывать, что все не так, то ошибаешься.

— Тебе просто нечем крыть! — запальчиво возразил Никита.

— Что бы я ни сказал, какие доводы ни привел, ты обязательно найдешь к чему придраться. Это правильно, но лишь в том случае, когда слышат только себя и свою правду.

— Правда всегда одна!

— Правда всегда у каждого своя, иначе никогда бы не возникало споров даже по тем вопросам, где все очевидно. Но люди всегда находят аргументы, способные повернуть историю вспять.

— В общем, это все твои аргументы? Больше нечего сказать? — продолжал допытываться Никита.

— Сказать есть что, но, повторюсь: ты не услышишь. А поэтому разговор теряет смысл. Он неконструктивный.

— В таком случае, отвези нас домой. Прогулялись, наговорились, хватит.

— Мы с Лерой не нагулялись и не наговорились. А ты если закончил — вперед, никто тебя не держит.

— Лер? — требовательно посмотрел на Лерочку Никитос. Сверлил, гипнотизировал взглядом.

— Никит, послушай, — попыталась она достучаться до его сына, но тот и ее слышать не захотел.

— Решай: ты с ним или со мной, — приступил к шантажу мелкий засранец, и Змеев почувствовал, что может проиграть. Хотя какие игры… Жизнь, как есть. А он сейчас в свете Никитиных рассуждений выглядел не очень.