Его ощущения и переживания были такими упоительно сладкими! Где-то на границе сознания билась мысль, что, вероятно, не обязательно доходить до непосредственной близости, можно было подключиться так к кому-нибудь, раствориться в ком-нибудь другом, не страдающем от брачной магии, и тогда получилось бы не ощущать давления ненасытного желания близости с Элором. Надо попробовать такой вариант, потому что… с Дарионом… хорошо, очень хорошо, но в его словах, в его чувствах и желаниях слишком много нежных и собственнических нот, и это может стать проблемой.
Но пока, пока – я позволила себе раствориться в его переживаниях, в его по-мужски простых ощущениях близости. Дарион хотел меня всю так сильно, что боялся этого желания. И эту близость приятной хотел сделать для меня тоже, но с тревогой понимал, что слишком мало знает о женщинах…
Как же странно воспринимать себя женщиной! Его большая ладонь легла мне на грудь, он целовал мою шею, покусывал, тянул за мочку. Его глухое урчание отличалось от более звонкого и раскатистого драконьего, но даже такое, очевидно чуждое моему виду, оно отозвалось во мне лёгкой дрожью. Я не желала ощущать эту дрожь и моё тело, я зацепилась за эмоции Дариона с привкусом ощущений, в этот миг я хотела быть им: сильным, свободным в своём желании, в возможности его удовлетворить.
А он… Дарион хотел быть со мной, хотел, чтобы этот миг на границе разрядки, мгновение, когда я горю в его руках, длился вечно. И хотя самые острые ощущения были на головке, ему нравилось при этом гладить меня, касаться губами, ощущать жёсткость драконьих волос, запах – аромат принадлежащей ему женщины, насыщенный и яростный, как воздух во время грозы, когда молнии с грохотом вспарывают небеса и походя раскалывают вековые деревья…
***
Я отчаянно цеплялась за ощущения Дариона: наслаждение истомой, тем, что я сейчас его женщина, прокрадывающееся в блаженство любование моим лицом, изгибом ключиц, грудью. И тревога – он чувствовал, что я не в порядке, несмотря на то, что обнимала его, отчаянно притягивала к себе.
Но едва он покинул моё тело, лёг рядом, открывая меня свету магических сфер, стало возвращаться неестественное возбуждение, а разум так и норовил подкинуть образ очередного пошлого способа отдаться Элору.
Теория, что достаточно только влезть в чьи-то переживания, чтобы отстраниться от собственного безумия, разваливалась с треском.
Дарион опять погладил меня по щеке, большим пальцем провёл по пересохшим губам, положил ладонь мне на грудь. Прислушался к торопливому стуку моего сердца…
Захотелось сбросить его ладонь, – как любое прикосновение, она распаляла желание, – но я была слишком благодарна за подаренную Дарионом передышку, и не шевелилась.
– Дело ведь не только в периоде размножения, да? – Он внимательно смотрел на меня. Под полуопущенными веками тёмные глаза посверкивали, как два отполированных чёрных оникса.
Попыталась сосредоточиться на его лице, на его ощущениях, на нём всём – сейчас он был моим якорем.
– Ри… – Дарион придвинулся, я ощутила жар его тела, шерсть, выращенная на его груди для моего удовольствия, защекотала плечо. – Ты можешь мне рассказать… я помогу. Знаю, ты не склонна доверять кому-либо, но мы на одной стороне.
В его эмоциях проскользнула грусть с оттенком злости – похоже, вспомнил, что в случае удачного отбора придётся отдавать меня наследнику. Но что-то промелькнуло на его лице, и в нежности, желании и любовании остался только оттенок грусти. Наверное, вспомнил, что мы принадлежим к разным видам. Это у правящих драконов их родовые артефакты способны любую женщину изменить так, что она будет рожать драконов, а простые драконы вроде меня ограничены размножением с себе подобными. И это делало наши отношения с Дарионом в любом случае временными. А я себя и вовсе в отношениях не представляла ни в постоянных, ни во временных – с моими-то целями, рассветными кошмарами и притворством.
– Ри, ты можешь на меня положиться.
Так же пристально глядя, тревожась обо мне и желая, Дарион очертил пальцами мою ключицу, и от его прикосновений по телу разлился знакомый жар, соски затвердели, я остро ощутила каждую складочку на подушке, изломы своих волос, мягкое касание шерсти к плечу, горячее дыхание на своей скуле. Пожар страсти разгорался сильнее, мысли настойчиво смещались к Элору. А ведь на мгновение я всё же представила себя в отношениях – тогда на его отборе. Но я выбросила эту глупость из головы. И это получилось легко: разум снова затуманивался брачной магией, чувственными желаниями.
Это плохо, очень плохо. Мне надо закончить то, что вчера не позволил приступ возбуждения: исправить воспоминания Сирин Ларн обо мне. И об Энтарии и её ребёнке, пожалуй, тоже, чтобы Сирин не сболтнула лишнего Элору или Вейре с Диорой. Вейра хоть и строит из себя глупую кокетку, но подмечает всё пугающе хорошо. А если вспомнить её шутку на балу в честь дня рождения императора Карита, то получается, влечение Элора ко мне она заметила раньше меня, хотя я с Элором провожу намного больше времени, чем она.
Мне нужно, просто жизненно необходимо добраться до Сирин Ларн и изменить её память прежде, чем ей поставят ментальный щит правителей. А когда Элор её на процедуру отправит? С утра или через неделю-другую – неизвестно, так что действовать надо немедленно. Но внутри зарождалась дрожь, а кожа… кожа опять такая чувствительная. Снова начинается эта пытка!
– Ри… – Дарион навис надо мной, снова укрывая в своей тени, смотрел в лицо очень внимательно. – Ри, я не смогу помочь, если не буду знать, в чём именно нужна помощь.
Я заглянула в его тёмные глаза с радужками, закрывающими белки почти полностью. Медведеоборотень – тот, на кого я никогда не смогу воздействовать ни ментально, ни голосом. Именно за это их свойство Аранские и поставили их, в целом более слабых, чем драконы, себя охранять. Именно это делало любое взаимодействие с Дарионом особенно непредсказуемым и потому опасным, но…
ebooksa