Любовь Свадьбина

— …а я с тобой куда угодно могу отправиться, — добавил Элор. — Я кристаллы взял, если что, подкачаюсь. Так что если у тебя есть какие-нибудь конкретные пожелания…

Я колебалась: его ненависть могла стать отличным лекарством от увлечения и боли потери, но… это тяжело.

Элор подождал ответа, а, не получив его, обнял меня за плечи и повёл обратно в зал.

Меня тошнило от этого всего.

— Если пожеланий нет, идём пить и веселиться! У тебя чешуя, Пат Турин взяли, мир вроде цел, а мы удачно сбежали: сейчас политики между собой разбираются да ответственность друг на друга перекладывают так, чтобы власти побольше получить, а работал кто-нибудь другой. Не хочу в этом участвовать. Может, на недельку у тебя останемся? Места много, еды хватает.

Правда, на последних фразах энтузиазма у Элора поубавилось, и эмоции стали противоречивыми. Похоже, оценил перспективы подобных посиделок с воспоминаниями о потомственных менталистах.

«Предложи ему в галерею с семейными портретами прогуляться, — посоветовал Жаждущий крови. — Там дедули портрет очень хороший, натуралистичный».

Слуги вынырнули из зала уже без вина, но с пустыми тарелками и вдоль стены, стараясь быть как можно более незаметными, двинулись к лестнице, а мы с Элором вернулись в зал.

Бутылок с вином на столе стало больше, а закусок меньше.

Элор добрался до дивана со шкурами и повалился на него вместе со мной, прижал меня к себе.

— Поцелуй… — попросил тихо, с томным надломом.

Перебралась чуть выше и поцеловала. Вроде бы и губы те же, и Элор, и движения наши, но его отвращение, практически ненависть я помнила слишком хорошо, и эти красные, как кровь, колючие чувства не отступали, свивались в животе тяжёлым комом. Меня снова мутило. Я попыталась отстраниться, но Элор наложил ладонь на мой затылок.

Не менее двух минут — такой был уговор. Втянув воздух через ноздри, я продолжила целовать, но не могла не думать о настоящих чувствах Элора. Казалось даже, в Элоре они ещё вспыхивали, и в моём поцелуе он будто пытался забыть, где находится и кто прежде отмечал торжества в этом большом зале.

Наши губы, наконец, разомкнулись, и я тяжело задышала, пытаясь восстановить дыхание.

— Ты в порядке? — Элор посмотрел на меня с беспокойством.

— Слишком много вина, — я попыталась перебраться в другой угол дивана, но Элор притянул меня к себе.

Вина я и впрямь выпила изрядно, теперь не удавалось взять себя в лапы, прогнать посторонние чужие эмоции, закрыться от расплёскивающегося вокруг беспокойства Элора.

— Ты ненавидишь мою семью. — Не пляши в моих венах огонь драконьего вина, я бы этого не сказала.

— Неправда, так нельзя сказать.

— Хорошо, ты ненавидишь всех менталистов моей семьи.