Ты не узнаешь о сыне

22
18
20
22
24
26
28
30

— Арь, за мной Аристарх приехал. Потерял меня уже, бедняга.

Арина тут же поднялась, включая режим хозяюшки.

— Так может он зайдет на чашку чая?

— Как-нибудь в другой раз, Ариш. Вам сейчас точно не до приема гостей. Я пойду…

Она поцеловала мою жену на прощание, многозначительно посмотрела на меня, как бы говоря: «Только попробуй налажать, придушу», и вышла. Я поднялся, не отпуская Арину взглядом. Она выглядела смущенной и немного растерянной.

— Я пойду к детям… — не глядя на меня. — Тебя, наверное, ждет Олег.

Я молча пошел следом, сожалея об упущенном моменте. Но поговорить с безопасником мне действительно нужно, и чем раньше, тем лучше. А с Ариной мы еще успеем все обсудить. Я ведь не собирался отступать. Ни тогда, ни тем более теперь.

Олег стоял у окна в гостиной. Не убирая из рук телефон, он периодически смотрел то на экран, то в окно. Надо бы поблагодарить парней, доказали мне сегодня свою профпригодность. Но позже. Сначала разберемся с Гришиным.

— Пройдем в кабинет, — пригласил я.

Не хочу, чтобы Арина случайно услышала наш разговор. Если она толком ничего не поняла, то пусть так и останется.

Безопасник беззвучно проследовал за мной.

— Где Гришин? — спросил я, как только мы закрылись в кабинете.

— Пока сидит скрученный, под надежным присмотром. Он не один.

— А с кем?

— С ним два нарика, — ответил Олег осторожно. — Наши парни их сразу приметили. Те крутились за домом, возле площадки, где гуляли дети. Явно ждали сигнала. Их повязали раньше, потом уже взялись за Гришина.

Я медленно закрыл глаза и выдохнул.

— Ты мне сейчас хочешь сказать, что этот упырь хотел натравить на моих детей наркоманов?

— Это даже не я говорю. Они сами любезно во всем признались, когда получили по морде.

Я прошипел ругательства. Внутри бушевал настоящий вулкан ярости. Еще мгновение, и меня затопит обжигающей жаждой мести. Значит, как всегда не своими руками. Каков ублюдок! На что только рассчитывал? Что все спишут за обычное нападение шпаны? Так в наших дворах такой не водится!

— Это же, мать твою, малыши!