Ты не узнаешь о сыне

— Спасибо, — усмехнулся его приказному тону, но сел напротив. — Как дела дома?

— Камилла в ударе, — вздохнул отец вымученно. — Вчера приглашала дизайнеров, детскую хочет обустраивать. Мало того, что рано, так она еще и Машу уговаривает уступить ей спальню, чтобы сделать себе смежные комнаты. В итоге твоя сестра закатала ей губу, и они теперь не разговаривают.

Я закатил глаза.

— Как у вас весело.

— Не то слово. Я, конечно, понимаю, что у снохи гормоны плещут, но она малость перегибает, — нахмурился отец и сменил тему: — Ты сам как? Подумал над моим предложением?

— Я пока не планирую переезжать, — отрезал я.

— Руслан, детям лучше будет жить в нашем доме. Или ты передумал разводиться?

— Не передумал.

Дверь кабинета открылась и к нам присоединился Михаил. С удивлением отметил, что мой зам волновался, хотя еще пять минут назад был собран и уверен в себе.

— Здравствуйте, Александр Евгеньевич, — он протянул руку для приветствия и, как только отец пожал ее, сел рядом со мной.

— Здравствуй, Михаил Николаевич, — последовало по-деловому серьезное приветствие. — Ну, раз все в сборе, я пожалуй, начну о главном, — папа перевел взгляд на меня. — Руслан, я довольно долго думал, стоит ли вешать на тебя активы холдинга Стеблина, которыми управлял Борис, но пришел к выводу, что у тебя и без того большая нагрузка.

Я прищурился, примерно предполагая, какие слова последуют после этой вступительной речи, и посмотрел на своего зама.

— Эти дела возьмет на себя Михаил, — закончил отец.

Повисла небольшая пауза. Друг спокойно встречал мой тяжелый взгляд, и не спешил давать комментарии.

— Стеблин не позволит, — отрицательно покачал головой. — Миша — не член нашей семьи, как бы хорошо мы к нему не относились.

— Не спорю, есть такая проблема, но это лишь формальность и мы ее решим. — Такой ответ насторожил, но прежде чем я успел спросить хоть что-то, папа продолжил: — Маша выйдет замуж на Михаила.

Сказал, как кувалдой огрел. Я метнул озадаченный взгляд на отца, впервые усомнившись в его добром здравии, и ледяным тоном переспросил:

— Что, прости?

— Ты не ослышался.

— Так не пойдет.