Усмехнулся и посмотрел на племянника.
— Заметно, да? Ди Мартелли отличаются редкой преданностью даже тем, кто этого не достоин. Они все однолюбы.
— И все же ты женат на другой.
— Я мужчина, Чезаре, а любовь и мужские потребности не имеют друг с другом ничего общего. Если бы твой любимый ресторан закрыли, ты бы перестал есть?
И расхохотался, хлопнул племянника по плечу.
— Ты сравниваешь любовь с едой? Это разве не кощунство?
— Я сравниваю с едой секс. В любимом ресторане всегда вкуснее, но какая разница, в какое мясо вонзить голодные зубы.
Чезаре немного смутился. Ни отец, ни мать не говорили с ним настолько откровенно. Но с дядей это было естественно и непринужденно. Он не относился к нему, как к младенцу, в отличии от отца и от матери. Чезаре мог себе только представить сколько такого мяса желает, чтобы его сожрал Сальваторе ди Мартелли. И внутри опять появилось это ощущение восхищения и зависти. Едкое желание стать таким же, иметь такой же успех у женщин, успех во всем.
— Пойдем отсюда. Я покажу тебе весь дом.
— И твою комнату, где ты жил мальчиком?
— И свою комнату тоже.
***
— Вот она, моя обитель. Располагайся, а я пока переоденусь. Терпеть не могу все эти костюмы, удавки.
Чезаре восхищенно присвистнул.
— Круто. У тебя постеры с автографами Скорпов*1?
— А то, и не только с ними.
— Вау! — схватил гитару и провел пальцами по лакированному корпусу. — Ручной работы, да? И кто мастер?
— Один испанский профи… он повторил точную копию моей гитары, которую сломали по неосторожности много лет назад. Вот здесь…
Сальва провел пальцами по гравюре…
— Точно скопирована надпись, которая была сделана на оригинале моей матерью. Твоей бабушкой.