Невыносимая боль пронзала тело Се Ляня, из глаз сыпались искры, но он продолжал стоять на своём. Он не даст желаемого ответа, не изменится, и это осознание делало принца невероятно счастливым! Се Лянь терпел слишком долго, казалось, все эти годы он ждал такой возможности и теперь с разбитой в кровь головой повторял сквозь слёзы:
– Не изменюсь! Пусть будет больно, я не изменюсь. Умру, но не изменюсь. Никогда не изменюсь!
Они поменялись ролями – теперь Се Лянь сводил с ума Цзюнь У. Глаза демона чуть не вылезли из орбит, он собирался как следует проучить упрямца, но вдруг застыл и опустил взгляд. В плечо ему ударила длинная сабля, а по спине забарабанили стрелы из веток. Они не сумели пробить доспех, но стоило Цзюнь У отвлечься на мгновение, и кисть, которой он сжимал горло принца, пропала, остался только аккуратный срез на запястье. Се Лянь тоже исчез.
Оглянувшись, демон увидел, как в его сторону со свистом что-то летит, он немедленно вскинул левую руку и поймал собственную отрезанную кисть. На другой стороне моста Хуа Чэн обнял принца за плечи и прикрыл рану на его голове.
– Забирай! – рявкнул Хуа Чэн.
Даже перед лицом смерти Се Лянь не сдался: ему удалось разозлить противника настолько, что тот ослабил бдительность.
Цзюнь У приставил обрубок к запястью, пошевелил пальцами и выдернул из спины стрелы. Внезапно он будто вспомнил о чём-то и внимательно посмотрел на Му Цина, который стоял за ним, бледный, судорожно сжимая саблю.
Цзюнь У взглянул на своё плечо и небрежно отметил:
– И всё же до Сяньлэ тебе далеко.
Если эти слова и задели Му Цина, то он не подал виду, но в следующее мгновение оружие вдруг выпало из его рук. Он задрал рукав и увидел, что проклятая канга на запястье сжалась, а вокруг неё проступили сосуды, словно туда устремилась кровь со всего тела.
Фэн Синь, видя, что товарищ застыл в замешательстве, закричал:
– Не стой столбом, беги!
– Что ты несёшь, глупый мальчишка, он же ранен! – возмутился советник.
– Да чтоб меня! – Фэн Синь и правда об этом забыл.
К тому же беги не беги – проклятая канга останется на запястье. В прошлом Му Цин обязательно огрызнулся бы и закатил глаза, но сейчас ему было не до того. Фэн Синь, ещё разок выругавшись, бросился было на помощь, но вдруг ощутил холод в сердце. Он опустил взгляд и увидел, что из его груди торчат те самые восемь веток, которыми он выстрелил в Цзюнь У.
Разобравшись с генералами, Владыка медленно направился к Се Ляню. Хуа Чэн даже не обратил на это внимания, полностью сосредоточенный на принце.
– Гэгэ? Гэгэ?
Се Ляню требовалось время, чтобы прийти в себя. Голова его раскалывалась; не открывая глаз, он тихо спросил:
– Саньлан?.. Ты в порядке?
– Со мной всё хорошо. Подумай лучше о себе. – Хуа Чэн прижал принца к груди – крепко, но одновременно нежно, чтобы не задеть раны.