С помощью осязания я понял, что она лежит на боку и смотрит на меня. Правой рукой я провел по ее спине, затем ниже, нащупал ягодицы. Правой рукой я гладил ее грудь, ощупывал ее соски, они затвердели. Из темноты стали раздаваться стоны и вздохи. Мой член уже стоял. Я припал губами к ее устам, ощутил во рту ее язычок.
Она со всей страстью отвечала на мои поцелуи. Продолжая целовать, я правой рукой чуть приподнял ее ногу и очень осторожно стал вводить свой член в ее влагалище. Я ничего не видел, но все отлично чувствовал: вот головка моего члена раздвинула ее половые губы, проскользнула дальше.
В моих объятиях Лиза сжалась, затем распрямилась и тихо выкрикнула. Я же продолжал входить в нее. Девушка поддалась мне на встречу, наши тела полностью соприкоснулись. Я начал увеличивать темп, и вот я уже был над нею. Девушка подо мной тихо стонала: она обхватила мою спину ногами, я же обнял ее за плечи. Начал целовать шею, щеки. Затем плечи, грудь, живот… я покрывал поцелуями все ее тело, особенно уделив внимание груди. Я чувствовал, что скоро кончу. Мышцы ее влагалища сокращались, я понял, что и ей не далеко до оргазма.
Еще раз, еще раз и еще… Мой член внутри ее дернулся и изверг поток семени. Лиза кончила вместе со мной. Я припал к ее груди и ощутил учащенный ритм ее сердца.
Тот момент был наполнен невероятной гармонией, которую невозможно передать словами. Наши сердца бились в одном ритме, ее дыхание становилось моим, а я ощущал ее присутствие каждой клеткой своего тела. Мы заснули, обнявшись, наше дыхание замедлилось и мы погрузились в глубокий, мирный сон.
Ранним утром я проснулся и не нашел Лизы рядом с собой. На кухонном столе я обнаружил ее фотографию, а на обратной стороне карандашом было написано всего пять слов: "Спасибо тебе за все. Лиза". Эта фотография всегда остается со мной, но Лизы я больше никогда не встречал.
Приключения в сортире
Период студенчества… Что может быть более прекрасным, чем этот момент? Возможно, только его окончание, ведь на самом деле в этом периоде нет ничего такого волшебного и головокружительного. Майки тоже думал так, насвистывая приставучую мелодию и качая головой в такт. В его душе царило чувство радости, а в кармане уже давно лежало уведомление об успешной сдаче всех экзаменов. Оставалось совсем немного – забрать диплом и уехать в далекие дали, где никто не знает твоего имени.
С этими радостными мыслями Майки прошагал по коридору своего универа, на прощание рассматривая портреты известных писателей, математиков, ученых и местных отличников. Казалось, будто кто-то вообще обращал на них внимание во время учебы. Однако теперь Майки с радостью разглядывал огромный стенд с фотографиями отличников и гениев своего учебного заведения, которые сделали невероятные достижения в учебе.
– Я думал, что они вообще не обновляют этот стенд, – произнес Майки про себя, рассматривая новые фотографии студентов следующего года.
Он ухмылялся, злорадствовал, ведь сам уже прошел через это, и теперь личный ад для Майки остался позади.
Разглядывая стандартные фотографии со стандартными фонами ядовито-голубого цвета, Майки, к своему удивлению, запомнил одну из главных ботанических гениев университета.
– Виктория, – произнес он, глядя в огромную оправу очков и, в противовес им, на яркие рыжие волосы.
– Смешная, какая-то, – хмыкнул он, вытащив из кармана брюк жвачку и с удовольствием прожевав ее, прилепив прямо в центр фотографии. Потому что она его просто вымораживает. Чисто бесит только из-за того, что существует.
Развернувшись на пятках, Майки гордо пошагал дальше, куда, собственно, и держал путь – в туалет. Пробегая лестничный пролет, он с особым интересом оглядывался по сторонам, по старой привычке выискивая проходящих мимо преподов или же завучей. И пусть сейчас для него не играло особой роли, выгонят его или нет, но старые рефлексы, выработанные годами, срабатывали сами по себе.
Шуга быстро добегает до туалетов, напоследок оглядывается и с абсолютной уверенностью в полном одиночестве заходит. Старые туалетные кабинки уже давно сроднились с ним и, умей они говорить и выражать эмоции, точно бы оплакивали уход парнишки.
Майки с заядлым энтузиазмом достает помятую пачку сигарет, прикуривает по привычке спичками и выдыхает в решетку туалетного окна. Дверь он прикрыл на щеколду, поэтому можно не торопиться и смаковать приятный табачный осадок на самом кончике языка. Майки курил с чувством, с изыском перебирал дымок во рту и выпускал его в две дорожки, зажимая кончик у нёба. Он курил так задумчиво, что будь тут художник – обязательно изобразил бы его на холсте.
Тем временем в одной из кабинок, судьбою загнанный по прямой нужде, сидела рыжая. Она изучала вошедшего сквозь щель и откровенно любовалась сутулой спиной, точеными пальцами, виднеющимися венами на руках, слегка приподнятым бугорком на штанах, тонкими ногами и окружающим дымом.
Майки, выкуривая сигарету за сигаретой, тихо напевал все ту же мелодию, изучал красивый пейзаж студенческого двора и мысленно салютовал ему. Едко так, с особым извращенным изыском, посылая все куда подальше.
Майки ухмыляется и, докурив последнюю сигарету из пачки, спрыгивает с подоконника и все же решается отлить. Признаться честно, блондин не особо любил справлять нужду в туалете, просто потому что о чистоте данного помещения не может быть и речи. Курить – да, а вот ссать – нет.
ebooksa